Утро, полдень и вечер - страница 18
Oficiales[17] — мошенники!
Мужчины употребляли более сильные выражения, называя чиновников hijos pendejos, chingados — болванами и пьяницами.
В девять двадцать три дверь неожиданно открылась. Возгласы смолкли, словно кто-то выключил репродуктор. Начальник полиции Ларсен крикнул:
— Пабло Торрес!
Толпа затаила дыхание.
— Пабло Торрес здесь?
— Здесь, — ответил чей-то надтреснутый голос. Люди расступились, давая дорогу хромому Паблито. Дельцы, направлявшиеся в свои конторы и не имевшие возможности проехать, подходили узнать, что случилось.
— Ты Торрес?
— Si[18].
— Тебя требуют туда.
Пабло, уже занеся ногу над ступенькой, вдруг остановился и недоверчиво спросил:
— Зачем?
— Они хотят, чтобы ты был свидетелем.
Пабло нахмурился.
— Для кого?
— Для Рэймонда Дарси.
— Он имеет в виду Рамона, — зашептали в толпе.
— За него или против него? En favor, que no? Que si? Если «за», то почему бы и не быть? Конечно, буду.
Пабло кивнул, но идти не торопился. Сначала он выплюнул табачную жвачку, очистил указательным пальцем десны и язык, вытер палец о штаны, потом сплюнул еще раз и сказал:
— Хорошо.
Прихрамывая, он вошел в здание суда. Дверь снова закрылась.
В девять двадцать пять наблюдатели, стоявшие у окна, сообщили, что в зале происходит что-то странное. Непонятно, зачем они вызвали Паблито. Он не выступает свидетелем. Он стоит в стороне, а судья Эверслив говорит что-то Рамону. Рамон отвечает, размахивая руками. Эверслив хмурится и качает головой, потом обращается к шерифу Маккелвею. Рамон все еще что-то горячо доказывает, а старший помощник шерифа Бэрнс Боллинг тянет его за руку.
В девять двадцать шесть к Рамону подошел шериф Маккелвей. Он взял Рамона за другую руку и подтолкнул при помощи Бэрнса Боллинга… Но Рамон упирался, все еще пытаясь что-то доказать судье…
О том, что происходит в зале, стоявшие у окна рассказывали с тревогой. Но вот широкие спины полицейских сомкнулись, и наблюдателям пришлось изыскивать другие возможности, чтобы увидеть, что делается в суде.
В девять двадцать семь они сообщили, что Рамон кричит на судью и показывает не то на окно, не то на дверь, но Бэрнс Боллинг опять хватает его за руку, сильно дергает и вместе с шерифом Маккелвеем толкает по направлению к задним дверям.
Нативидад, четырнадцатилетняя дочь Просперо Лары, громко крикнула:
— Они уводят его!.. Рамон хочет вырваться, но они держат его за руки!
Одновременно одна и та же мысль мелькнула в мозгу у многих. Люди наперебой закричали:
— Они тащат его в переулок! En el callejon!
— Там его будут бить!
— Они хотят потихоньку увезти его!
— Van a matarlo, они собираются его убить!
В девять часов двадцать восемь минут значительная часть толпы пришла в движение.
Кратчайшим путем к переулку можно было добраться со стороны Десятой улицы. Многие направились туда: кто побежал, кто пошел торопливым шагом. Несколько человек избрали дальний путь — через Девятую улицу, где расположена окружная тюрьма. Половина толпы, растерянная и испуганная, осталась на площади.
2. Переулок
Когда шериф Гилли Маккелвей и его старший помощник Бэрнс Боллинг, державшие Рамона Арсе за руки, подошли к задним дверям, они остановились, чтобы проверить, наготове ли у них револьверы, и подождать отставших товарищей — Клайда Фоунера и Паттерсона Спусковой Крючок. В это время подоспел народ с площади, выстроившись полукругом, люди стали кричать:
— Desgraciados![19]
— Зачем вы его уводите?
— Не смейте его бить!
— Почему не отпускаете?
— Он ничего плохого не сделал!
— Мерзавцы! Вам не удастся упечь их в тюрьму, слышите?
Помощник шерифа Фоунер вынул револьвер из кобуры, но шериф покрутил головой, и тот спрятал оружие обратно.
— Ладно, пошли, — сказал шериф.
Сторож Хесус Ландавасо открыл дверь и держал ее, пока Гилли Маккелвей и Бэрнс Боллинг, все еще не отпуская Рамона, выходили в переулок. За ними, отстав шага на три, следовали Клайд Фоунер и Паттерсон Спусковой Крючок. Процессия эта стала проталкиваться через толпу, направляясь к окружной тюрьме.
Тем временем крики усилились. Но полицейские словно не замечали людей, лишь время от времени повторяя: «Поторопитесь!», «Не подходите!», «Дайте дорогу!» и тому подобное.