Утро, полдень и вечер - страница 20

Как только Боллинг ушел из переулка, несколько человек робко направились туда со стороны Десятой улицы. Двое мужчин подняли женщину с переломанными ногами и внесли ее в фотоателье. Другие пошли посмотреть, жив ли Кресенсио Армихо. Две женщины и мужчина в ужасе смотрели на Сирило Сандобала, который хрипел, как в агонии.

— Бедняжка, — сказала одна из женщин. — Уж лучше не трогать его. Пусть душа расстается с телом.

Со стороны Десятой улицы снова донесся вопль полуслепой Долорес Гарсиа:

— Поло! Поло!

Какой-то мужчина взял ее за руку и предложил пойти с ним на площадь. Он видел, как Поло шел туда.

Глаза Долорес почти ничего не различали, поэтому она не узнала мужчину. И все же не спросила, кто он. Какое-то инстинктивное чувство подсказывало ей, что сейчас чем меньше будешь знать, тем для тебя лучше. Важно уже то, что Поло жив.

— Большое спасибо, — сказала она и пошла за мужчиной.

А Консепсьон Канделариа, наоборот, направилась с площади на Девятую улицу в надежде найти там своего приемного сынишку Томасито. Она еще толком не знала, что произошло, думая, что стрельба слышалась из здания суда. Подошла было к окну, чтобы заглянуть внутрь, как вдруг обнаружила исчезновение Томасито. Кто-то сказал ей, что он побежал к Девятой улице.

У Консепсьон екнуло сердце, когда она увидела Томасито. Бледный от страха, он выглядывал из-за угла. Она бросилась к мальчику, схватила его за руки, и вдруг, словно в кошмарном сне, который не раз мучил ее, перед ней предстал помощник шерифа Бэрнс Боллинг. Выйдя из здания тюрьмы, он шел прямо на нее, держа ручной пулемет. Люди с криком разбежались кто куда, Консепсьон тоже побежала. Наконец, спрятавшись за машиной, оставленной на стоянке, она опустила ребенка на землю и с силой встряхнула его. Это мягкое наказание немного ее успокоило. Теперь Консепсьон поняла, что случилось в переулке, и решила вернуться туда, но дорогу ей преградила истошно кричавшая женщина.

— Asesinos, убийцы! Они убили его!

Это была Педрита, жена Агапито Ортеги. С ней часто случались припадки, и Консепсьон не раз приходилось оказывать ей помощь.

— Кого убили? Твоего мужа?

Вместо ответа Педрита лишь еще громче заплакала. Какой-то мужчина с перекошенным от волнения лицом сказал:

— Ее дядю, Кресенсио Армихо.

Консепсьон обняла женщину за плечи.

— Поедем домой, Педрита, я подвезу тебя.

Консепсьон быстро продумала план действий. Ведь она медсестра, ее услуги могут понадобиться больнице. Она пойдет туда и там узнает, что произошло с Армихо. Увидев, что мальчик опять смотрит в переулок, она закричала:

— Томасито, иди сюда, ven аса! Вот я тебе сейчас задам!

Когда в переулке появился Бэрнс Боллинг в сопровождении двоюродного брата (у того была винтовка), люди, ходившие около убитых и раненых, исчезли. Бэрнс установил пулемет посреди переулка и подошел к Бэтту, склонившемуся над телом Гилли Маккелвея. Бэтт щупал его пульс.

— Они прикончили его, — сказал Бэтт.

— Я же говорил, — ответил Бэрнс. — Сволочи. Их повесить мало.

Слухи с быстротой молнии распространились по Реате. Говорили, что красные убили шерифа и всех его помощников и теперь идут к зданию муниципалитета. По телефону велись непрерывные разговоры, народ толпился на улице, сообщая друг другу самые невероятные новости. Суеверные хватались за свои амулеты.

В довершение всего была включена пожарная сирена. Она издавала протяжный резкий вой, не прекращавшийся, а лишь утихавший, чтобы снова усилиться, потом усилиться еще больше, потом еще. Иногда наступали короткие паузы, словно для того, чтобы сирена, передохнув, завыла еще громче, с истерическим пронзительным визгом, от которого напрягались нервы, по телу бегали мурашки.

Вой сирены подстегнул начальника полиции Ларсена. Пора что-то предпринимать. Черт побери, все мексиканцы на одно лицо, а между тем надо кого-то арестовывать, ведь начальник полиции отвечает за соблюдение закона и порядка в городе. Несомненно, многие, пробегая мимо низенькой стены, за которой он прятался, видели, что он бездействовал и только выхватил палку у какого-то мужчины. А кто этот мужчина — неизвестно. Впрочем, там, у входа в кинотеатр, с группой товарищей стоит шахтер, лицо у него как будто знакомое. Может, это и есть тот, что бежал с оружием, как показалось Ларсену? Этот тоже невысок ростом, у него светлые, а не темные, как у большинства здешних рабочих, волосы. Да и нервничает он что-то: хочет свернуть сигарету, а рука дрожит и табак сыплется на землю. Вынув револьвер, Ларсен шагнул вперед.