Уйти, чтобы остаться - страница 55
Савицкий резко отошел и нагнулся к крану. Шланг, словно живой, вздрогнул и напрягся, медленно выпрямляя изогнутое тело. Струя воды поначалу ударила в куст рябины, затем сползла и нацелилась в тоненькую, словно декоративную, яблоню.
— Древнегреческий философ. Вторая буква «е».
— Зенон.
— Догонит ли Ахиллес черепаху?
— Кажется, тот самый… Во всяком случае, Зенон геометрически доказывал, что он мудрее окружающих.
— Не подходит. Из восьми букв.
Ипполит взялся за кроссворд. Шахматную задачу он уже решил. Белые начинают и делают мат в четыре хода. Автор — Гипслис, Рига…
Стукнуло откидное сиденье, и следом потянулся ритмичный скрип паркета. Устинович направился к выходу из конференц-зала. Вопрос, который его занимал на совещании, исчерпан. Остальное его не интересовало. Устинович верен себе…
Киреев придвинул какие-то листочки и едва заметно улыбнулся. Просто краешки губ едва отошли вниз. Теперь он не видел в зале никого, кто мог возражать против передачи средств из других отделов на строительство радиотелескопа. Конечно, заручившись поддержкой директора обсерватории Весенина, он был уверен в решении Ученого совета, но лишних разговоров не избежать.
— Геродот? Не то. Семь букв… У папы неплохое настроение, не правда? — Ипполит искоса взглянул на Вадима и, проследив за его взглядом, посмотрел вверх. Тяжелая серая портьера слегка вздрагивала, донося запах пыли. В отскочившем карнизном кольце застрял воробей. Как-то странно. Одно крыло было свободно, а другое зажато портьерой и кольцом. Воробей ошалело крутил головой и бился свободным крылом, выколачивая пыль. Воробей задыхался. Как он туда попал, непонятно. И дотянуться сложно. Надо встать на подоконник. Но возможно, воробей успокоится, если открыть форточку. Вадим потянул за шнур. Пронзительно скрипнули задвижки. Воробей испуганно сжался.
— Вам жарко? А сквозняк? — Весенин недовольно глянул на Вадима из президиума.
— Воробей, понимаете… застрял.
Оживленно повернулись головы. Смешно. Словно на затылки мгновенно надели любопытные маски… Словно никто никогда не видел воробья…
— Ну, посидит. До конца заседания, — Весенин постучал карандашом о край стакана.
— Задохнется. Там пыльно, — Вадим заметил, как сквозь взъерошенные перышки просвечивает бурое тельце. Он еще раз дернул шнур.
— Родионов, вы как маленький, — обиженно произнес Весенин.
— Оставьте наконец эту дурацкую веревку, — Киреев нетерпеливо перебирал листочки и, желая смягчить впечатление, добавил: — Вадим Павлович представил себя на месте воробья.
Вадим отпустил шнур и сел. Лица повернулись к президиуму.
— Гераклит. Ага. Подходит!
Горшенин единственный никак не реагировал на историю с воробьем. Казалось, Ипполита вообще нет на заседании — он не слушал выступающих и не принимал участия в прениях. Лишь изредка оглядывал зал, словно для того, чтобы убедиться — не разошлись ли еще…
Весенин предоставил слово заведующему отделом радиоастрономии.
Киреев был краток.
…Давно назрел вопрос о строительстве своего радиотелескопа специальной конструкции. Средства для начала есть — внутренний резерв отдела.
«Заказ Института баллистики, что ли?!» — подумал Вадим.
Весенин кивал в такт каждой фразе. Он одобрял сообщение Киреева.
— Слушай, кем был Весенин до работы в обсерватории? — Вадим наклонился к Ипполиту.
— Не важно, кем был, — важно, кем стал. Как ты всегда далек от того, что творится вокруг. Теоретик!
— Горшенин, вы на Ученом совете, а не в парке, — прервал Весенин докладчика. Неужели догадался, что разговор идет о нем? Интуиция. Высокоразвитая нервная система.
Ипполит замолчал. Негромкий киреевский голос вновь потек между рядами. В физике это называется ламинарное течение, без всяких возмущений.
— Так кем же он был? — Вадим почему-то очень заинтересовался этим вопросом.
Ипполит посмотрел на Весенина. Тот что-то записывал в блокнот. Можно смело говорить. Если негромко.
— Директором Института оптики.
— Почему он так поддерживает проект строительства радиотелескопа?
— Ничто так не упрочает положение, как солидное капиталовложение, — Ипполит поправил журнал. — «Безличный исполнитель чужой воли». Латинское слово. Из восьми букв.