Узаконенная жестокость: Правда о средневековой войне - страница 45

Из воинских кодексов рыцарство выросло в оригинальное культурное явление, получившее отражение в искусстве, архитектуре, песнях трубадуров, религии и литературе. Из этих источников мы знакомимся с обрядом посвящения в рыцари на поле брани и более изощренными церемониалами, пропитанными религиозно-мистическим подтекстом. Жоффруа де Шарни, знаменитый рыцарь, погибший в битве при Пуатье в 1356 году, описывает этот процесс в своей «Книге рыцарства». Сначала посвящаемый должен исповедоваться и раскаяться в содеянных грехах. За день до самой церемонии он принимает ванну, символизирующую смывание с тела грехов и следов распутной жизни, а затем ложится в постель на свежевыстиранную простыню, которая символизирует мир и согласие с Богом. К нему приходят другие рыцари, чтобы помочь облачиться в новую, чистую одежду, которая подобает теперь его непорочной чистоте. Его облачают в красную тунику, символизирующую собой кровь, которую новичок должен пролить ради защиты веры в Господа и Святой Церкви. Затем посвящаемый надевает черные башмаки (напоминающие о том, что, как он явился на свет из земли, так в землю и уйдет) — символ готовности умереть в любое мгновение. И, наконец, будущий рыцарь надевает белый пояс, чтобы показать всем, что он окутан чистотой и безгрешностью. Когда все эти ступени пройдены, рыцари ведут его в часовню для всенощного бдения. Наутро он слышит звуки мессы, и к ногам его кладут золотые шпоры, чтобы показать, что он более не нуждается в этом самом драгоценном из металлов. Церемония завершается подношением меча и братскими поцелуями товарищей-рыцарей. Для некоторых рыцарей эта церемония представляла собой подписание некоего духовного контракта на служение Господу и совершение добрых и героических поступков, для других — лицензию на то, чтобы насиловать, жечь, грабить и убивать.

Прежде чем обряды очищения и украшения позволили рыцарству создать видимость цивилизованного ведения войны в конце XI века, сражения, битвы и поединки представляли собой гораздо более кровавые зрелища. Разбойные нападения викингов привели к горячим дебатам относительно степени совершаемой жестокости. Многие задались вопросом: не превышает ли эта степень нормы ведения войны? Конечно, «шок, ужас и жестокость присутствовали в полной мере». В своей книге, которая посвящена разбойничьим набегам викингов, Гай Холсалл изучает обвинения, выдвигаемые против них, и приходит к заключению, что в изобретении ужасной и мучительной смерти для врагов викинги были отнюдь не одиноки. Даже если они и применяли легендарного «кровавого орла», то в этом смысле не так уж далеко ушли от европейцев, тоже людей весьма искушенных в казнях и пытках. «Кровавый орел» — оспариваемая многими и подвергаемая сомнению легендарная казнь времен викингов состояла якобы в том, что на спине осужденного рассекали ребра, разводили их в стороны наподобие крыльев, после чего вырывали легкие. Наша дискуссия о наказаниях в эпоху Высокого Средневековья едва ли позволит впасть в крайнее изумление по поводу чудовищных методов убийства в эпоху более раннюю. В Европе VII века жестокой казни не избежала даже 79-летняя Брунгильда (дочь вестготского короля Атанагильда, супруга австразийского короля Сигеберта I) — ее тело разорвали на части дикие лошади. В дорыцарский период политические пленники, схваченные на поле брани или в любом другом месте, вполне могли ожидать смерти от своих захватчиков, будь то язычники-викинги или «благородные» христиане. Знакомый образ викингов как разорителей церквей и монастырей вовсе не являлся какой-то эксклюзивной «торговой маркой» ни тогда, ни позднее. Как уже отмечалось выше, имущество и богатство Церкви привлекали жадные взоры воинов любой веры и людей, которые вообще ни во что не верили. Обвинения в варварстве викингов, естественно, исходили от беспомощных служителей религии, а также от разочарованных властей, которые оказывались не в силах вовремя выследить морских разбойников либо настигнуть их, чтобы воздать должное за их злодеяния. Согласно наблюдениям Холсалла, «