Узаконенная жестокость: Правда о средневековой войне - страница 47
». Он предполагает, что «сочувствие к побежденным высокородным противникам — отличительная черта рыцарства, которая полностью совместима с совершенно иным отношением к пленникам низкого сословия».
В ту пору рыцарство являлось чем-то вроде страхового полиса для воюющих представителей высших классов, которые свои страховые «премии» выплачивали путем приобретения дорогого оружия, доспехов и, прежде всего, боевых лошадей — т. е. атрибутов, подчеркивающих их элитарность. Подобный подход в Англии после Завоевания отражался, как уже обсуждалось выше, в несоразмерности суровых наказаний, назначаемых преступнику из низов, и гуманных (сравнительно) «санкций», налагаемых на более заметных представителей общества. Когда в эпоху правления Эдуарда II противники Короны вновь предстали перед палачом, государство было потрясено до самого основания.
Главным мотивом кодекса рыцарства был инстинкт самосохранения. Хорошим толчком здесь служил выкуп. Живой (и состоятельный) пленник ценился куда выше, чем мертвый. Ради его возвращения на родину семьям приходилось выплачивать большие, а порой огромные и разорительные суммы. Например, освобождение Ричарда Львиное Сердце стоило Англии 150 000 марок и вассальной зависимости короля перед императором Генрихом VI; французский король Иоанн II Добрый, которого захватили в плен в 1356 году в битве при Пуатье, согласился заплатить за свое освобождение 3 миллиона экю (с учетом 25 % «скидки» и передачи в руки англичан еще 16 высокородных французских дворян). Однако перспектива получения выкупа не гарантировала пленнику какого-либо благополучия, о чем свидетельствуют примеры из истории Столетней войны. Задача Жана ле Кастелье в отряде Роберта Чеснела заключалась в избивании пленников, чтобы выбить из них обещания о как можно более крупном выкупе. Франсуа ле Палу заключил Генриета Жантиана в темницу, где узник насчитал «восемнадцать змей и прочих рептилий»; более того, «Франсуа также послал письмо герцогу Бурбонскому и другим родственникам Генриета, предупредив, что если опоздают с оплатой, то он вырвет пленнику зубы. Когда те ничего не ответили, он действительно выбил несколько зубов у несчастного молотком и разослал родственникам, чтобы все удостоверились, что он не шутил».
Освобождение пленников за выкуп постепенно приобрело большой размах, поскольку частые войны открыли в этом смысле перед противниками широкие экономические возможности. Ордерик Виталий, наш главный источник по англо-нормандской истории, сообщает об «инвестиционном» потенциале трехлетней осады Сент-Сюзанн на о. Мэн (1083–1085). Вероятность получения выкупа привлекла сюда значительное число воинов, и многим удалось-таки сколотить приличное состояние. Со временем сам процесс требования и сбора выкупов усложнился, в него стало вовлекаться больше людей, и даже целые структуры; многие дела стали предметом разбирательств на рыцарских судах. Поль Гиамс искусно и четко описал новое рыцарство на войне:
Раньше, согласно общепринятой догме, считалось, что вполне благоразумно и законно убивать побежденных врагов. Все было очень просто. Согласно новым представлениям, предпочиталось щадить жизни знатных воинов ради получения щедрого выкупа за их освобождение. Частично это являлось декларацией рыцарского «профсоюза». Весьма утешительно звучала мысль о том, что в пылу сражения ты и твоя благовоспитанная ровня не пойдете на то, чтобы истреблять друг друга, что вы просто состязаетесь друг с другом за награду, которую вручают за рыцарскую доблесть. Победа теперь приносила гром аплодисментов и богатство, а риск погибнуть значительно снижался.
Хронисты подтверждают общий удовлетворительный характер понимания рыцарских обычаев. В известном примере от Ордерика Виталия мы узнаем о впечатляюще низком уровне потерь в крупном бою под Бремюле на французско-нормандской границе в 1119 г. между воинами английского короля Генриха I и французского короля Людовика VI Толстого. Из девятисот участвовавших в стычке рыцарей погибли, согласно хронике, лишь трое: «Все были облачены в кольчуги и щадили друг друга с обеих сторон из боязни Господа и из уважения к братьям по оружию; все были более озабочены тем, чтобы пленить своего недруга, нежели убивать пленников. Как воины Христа, они не жаждали крови своих братьев…