Узаконенная жестокость: Правда о средневековой войне - страница 50

Набор ополченцев из числа городского и крестьянского населения, общенациональные призывы приводили к тому, что мирные жители временно становились воинами, причем зачастую вопреки собственной воле; такое ополчение оказывалось слишком уязвимым на поле брани, особенно если разъяренные в пылу сражения рыцари никак не могли насытить свою жажду крови. Для ополчения, оказавшегося в гуще сражения своих хозяев, рыцарство было чуждым понятием.

Насколько это известно, рыцарство спасло жизнь многим его представителям, а вот пешие воины и им подобные едва ли могли ожидать для себя тех же поблажек. Посредством принятия моральных рисков (этот термин в данном случае вполне применим) рыцарство обеспечивало своего рода страховку и безопасность при участии в войне для представителей элитного класса, но остальным рассчитывать было не на что. Согласно наблюдениям Мориса Кина, рыцарство призывалось не ограничить ужасы войны, а, скорее, «сделать эти ужасы эндемическими». Все зверства, описанные в данной книге (за исключением эпизода с Карлом Великим под Верденом), случились в кровавый «золотой» век рыцарства, причем большая их часть — по велению королей, а король являлся главным рыцарем в своем государстве. «Галантные и великодушные» рыцари, скачущие навстречу друг другу, — всего лишь незначительный эпизод средневековой войны. Как неоднократно твердят нам хронисты, войны велись с ужасающей жестокостью: «огнем и мечом» они несли разорение мирным жителям и тем, кто пытался избежать колес колесницы Джаггернаута. Меч — неизменный символ рыцарства, который, тем не менее, виновен в большинстве зол и ужасов средневековой войны. В последующих главах я надеюсь показать, как сознательно спланированная военная политика создавала прецеденты для совершения зверств на войне.

Гастингс, Бувин, Креси, Азенкур… Кажется, в эпоху Средневековья почти нет передышек — одни только знаменитые сражения. Долгое время средневековые войны изучались именно на примерах битв данного периода. Тщательно спланированные сражения на определенных участках были явлением относительно редким — гораздо чаще совершались походы и осады, и именно они стали отличительной чертой эпохи. В одной из книг о войнах Средневековья весьма авторитетного автора, которая охватывала все основные темы и разделы, не оказалось отдельной главы, посвященной сражениям. Возможно, это попытка переоценить слишком отдаленные и редкие полномасштабные столкновения, так как стычек, поединков и небольших боевых столкновений в мире Средневековья было намного больше, чем битв масштаба сражений при Гастингсе и Азенкуре.

Парадокс средневековых битв состоит в том, что они одновременно оказывались слишком рискованными и отнюдь не решающими. Некоторые военачальники активно воплощали в жизнь боевую стратегию и искали встречи с врагом, но все же в основной массе старались избежать сражений, полагаясь больше на походы и осады, и в этом видели залог окончательного успеха кампании. Во время сражения полководец мог лишь частично контролировать свои войска, как только те вступали в бой. Несмотря на то, что войско делилось на отдельные отряды со знаменами, геральдическими знаками и цветными сюрко, облегчавшими узнавание «своих» на поле боя, шум и смятение битвы, размах борьбы, трудности с обеспечением связи, критические ситуации, неожиданные события, внезапные действия противника — все это приводило к огромной неразберихе на поле брани. Во многом успех сражения зависел от воинской выучки, опыта, здравомыслия и инициативности командира и подчиненных ему солдат. Но даже после того как улеглась пыль сражения, нелегко было понять, что же здесь произошло на самом деле. Хореографический намек Веллингтона о том, что вместо истории битвы с тем же успехом можно написать историю бала, больше подходит Средневековью, чем XIX веку. Даже по поводу такого известного сражения, как битва при Креси, имеется около десятка соперничающих между собой теорий, касающихся диспозиции войск. Иногда, как в случае с крупной битвой при Банноберне в Шотландии, нельзя достоверно определить даже фактическое место, где произошло сражение.