Узел смерти - страница 4

– Хорошо, – удовлетворенно ответила женщина, поднимаясь со стула. – Потому что если вы не придете, я буду…

– Знаю, что будете, – поморщился Миша. – Я приду.

Голикова победно вскинула голову и выплыла из кабинета, огромная и грозная, как нефтяной танкер.

Миша бросил взгляд на часы. Еще немного – и можно ехать домой. Оставалось надеяться, что больше никого из ходоков сегодня не принесет, а с остальными он как-нибудь разберется.

Кабинет, который они делили с Ласточкиным, находился на первом этаже девятиэтажки-малосемейки, с торца дома, и был переделан из однокомнатной квартиры. Здесь было тесно – два стола, четыре стула, диван и несколько шкафов с документами, но идеально чисто, потому что Ласточкин был повернут на порядке и аккуратности. Граждан они принимали три раза в неделю – по вторникам, четвергам и субботам, по два часа, и в эти часы желающие топтались на улице.

Сейчас под окном жужжали голоса, и это означало, что страждущих немало. Михаил вздохнул и пригласил войти следующего.

До конца приема оставалось пятнадцать минут, разговоры под окном стихли: поток посетителей иссяк. Миша воспрял духом, предвкушая, что скоро рабочий день закончится, можно будет вырваться из этой душегубки и пойти с Ильей пить пиво, как и договаривались.

Он уже собрался было подняться из-за стола, как раздался осторожный стук в дверь.

«Кого еще принесло?» – раздраженно подумал Миша и отрывисто произнес, с трудом скрывая недовольство:

– Да! Войдите.

Посетитель немедленно протиснулся в дверь: бочком, как краб, приоткрыв ее на несколько сантиметров и придерживая одной рукой. Второй он прижимал к себе толстую серую папку с завязками. Это был длинный, как шланг, худой, совершенно седой мужчина лет пятидесяти, одетый в вытертые (не по моде, а от долгого ношения) джинсы, зеленую рубашку с коротким рукавом и коричневые сандалии.

Войдя, он не сделал попытки пройти к столу и застыл у входа, удивленно разглядывая Михаила.

– Добрый день, – поздоровался он глуховатым, прокуренным голосом. – Простите, а где капитан Ласточкин?

– Сегодня я веду прием, – ответил Миша, изо всех сил стараясь держаться солидно и строго.

– А Ласточкин где? Уволился? – продолжал настаивать мужчина.

– Почему сразу уволился? Мы теперь вместе работаем. Помощник участкового уполномоченного лейтенант Матвеев, – представился Миша. – Так вы по какому вопросу? Или вам именно Ласточкин нужен?

На лице посетителя отразилась внутренняя борьба. Он колебался, не зная, как поступить, и переминался с ноги на ногу, прижимая к себе папку. Миша с надеждой подумал было, что в итоге седовласый развернется и уйдет, но тот, внезапно решившись, быстро пересек кабинет и подошел к столу Михаила.

– С какой-то стороны так даже лучше, – пробормотал посетитель, усаживаясь на стул. – Ласточкину я уже сто раз говорил, но он не воспринял. Он, по-моему, мои слова вообще всерьез воспринимать отказывается. А вы – молодой человек, у вас должен быть свежий взгляд.

«Ходок, – с тоской понял Миша. – Угораздило же, сразу два психа за один прием!»

– Как вас зовут? Где проживаете?

– Да-да, конечно! – Мужчина засуетился, полез в карман рубашки, достал паспорт и протянул Мише. – Мы же еще с вами не знакомы. Белкин Анатолий Петрович.

Михаил пролистал паспорт, взглянул на регистрацию, переписал данные в журнал для записи обращений граждан. Белкин терпеливо ждал.

– Так что у вас случилось, Анатолий Петрович? – спросил Миша, возвращая документ посетителю.

– Я хочу сообщить о преступлении. Даже не об одном. О многих преступлениях. Точнее, об убийствах. У меня есть доказательства. – Выговорив это, Белкин поглядел на Мишу, ожидая реакции.

Только как Миша мог отреагировать? Конечно, был обескуражен, потому что приготовился к тому, что в папке с тесемками покоится подробное досье на соседей, какие-нибудь квитанции, справки, свидетельства того, что Ивановы с третьего этажа постоянно заливают, а платить отказываются, а сын Сидоровых курит и бросает бычки под дверью, грозя устроить пожар. Обстоятельства могли немного отличаться, но именно таковы были излюбленные жалобы ходоков.