Ужасы французской Бретани - страница 17

Женщина с черепом. Фрагмент тимпана собора в Сантьяго де Компостела (Испания, XII в.)

Если головы обезврежены (в норвежской сказке они «огромные и страшные»), почему героиня пользуется их услугами? Потому что она — будущая колдунья, как я показал в книге «Страшные немецкие сказки». Она достает головы из воды, причесывает их и кладет на песок, то есть помогает им проникнуть в мир людей. Она действует из тех же побуждений, что и ирландцы, приходящие к колодцу послушать советы головы Нехтана. Голова бога и сказочные головы, по сути, превращаются в идолов.

Афанасьев соотносил водные головы с рыбами — дарительницами. В целом это сопоставление неверно, ведь рыба имеет свою символику, но в ряде функций они с головой сходятся. Съеденная рыба оплодотворяет чрево бездетной жены и одаряет ее чадородием. На такое способна и голова без тела. В славянском фольклоре это очень нехорошая голова — она не плавает, а валяется на земле или, того хуже, катается по ней, сыпля угрозами. Увидавшие ее русские девицы беременеют, а сербский царь подбирает ее и сжигает. Но вместо того чтобы развеять пепел, он бережно его хранит, а его дочь, случайно лизнув незнакомый порошок, рожает сына, отнимающего у деда царство. Рыба — древний фаллический символ, но как сюда попала голова, для меня загадка.

Впрочем, Средневековье сохранило для нас ряд любвеобильных голов. В сборнике нравоучительных легенд «Римские деяния» хозяин замка регулярно заставляет свою неверную жену пить из чаши, изготовленной из черепа ее бывшего возлюбленного, «чтобы она не забывала о прегрешении, которое совершила». На тимпане паломнического собора в Сантьяго-де-Компостела (Испания) показана восседающая на троне полуголая женщина, которая держит в руках голову любовника, «отрубленную ее мужем» (есть и другие, аллегорические трактовки этой фигуры). Возможный намек на внебрачную связь содержит капитель церкви Сен-Лимин де Тюре (Пюи-де-Дом). Пара в свадебных нарядах держится за руки, а сбоку помещена голова, выплевывающая змей, одна из которых вцепилась в юбку женщины. Позади головы стоит еще один мужчина.

Голова-соблазнительница. Капитель церкви Сен-Лимин де Тюре (1150–1170)

С натяжкой к головам — дарительницам можно отнести головы, исполняющие функцию апотропея. Апотро-пей символизирует то самое зло, которое он призван отпугнуть. Этот «зеркальный» принцип справедлив и для жизни, и для искусства. В жизни мертвые головы людей и животных клались в фундамент возводящегося здания или замуровывались в его кладку. Древнейший пример такого обряда — ведийская агничаяна, буквально «складывание (кирпичей для алтаря) огня». В жертву приносили четырех животных и одного человека, после чего их головы замуровывали в первой кладке. В Европе с приходом христианства строительные жертвоприношения постепенно отмирают, но еще долго муссируются слухи о черепах и останках, обнаруженных в стенах и под полом кремлей, замков, церквей.

Волхв Богумил приписывает голове-оберегу значение «метки смерти». Раз смерть побывала в этом доме, делать ей здесь больше нечего. Вариант из сказок: раз это жилище демона, уничтожившего столько людей (черепа на тыне), значит, для нежити оно «свое» и вредить в нем некому. Но не сами ли мертвые головы являются нежитью и обманывают своих пришлых коллег, думающих, что место уже занято? Вариант: коллеги пугаются, видя, как с ними здесь поступают — обезвреживают, скрыв в земле или кладке, или насаживают на кол. Предположение отнюдь не фантастическое. Вспомним, что в искусстве апотропеями зачастую служат скульптуры чудовищ и демонов, глядя на которые настоящие демоны пугаются сами. Дьявольские личины (горгульи, маскароны) играли ведущую роль в декоре фасадов на протяжении многих веков, и лишь в эпоху барокко и классицизма они уступили первенство львиным мордам и женским личикам.

Головы могут отпугивать и своих бывших носителей. Любопытный пример такого их применения приводит Д.К. Зеленин. В Курской губернии отдельно хранимую голову ногайского великана катали вокруг памятника, поставленного на месте его убийства. Тем самым куряне образовывали магический круг, черту которого ходячий мертвец пересечь не мог. Склонность великана к посмертным хождениям подтверждают события, происшедшие сразу после убийства. Когда голову отрубили, она упала на землю и стала кататься, невнятно бормоча, вокруг стоящего посреди лога тела. Подобным головам посвящена следующая рубрика.