Ужин мертвецов. Гиляровский и Тестов - страница 18
– Чепурнин.
– Егор Львович. Ткацкие и бумагопрядильные фабрики в Иваново-Вознесенске. Интересная история – он из крепостных фабрикантов, которые выкупились в тридцатые годы прошлого века. Обожает турецкий кофе в песке, причем страшной крепости и в малых дозах. Сигары предпочитает кубинские. И в этом он совершенно прав.
– Горн.
Веретенников задумался.
– Горн… Горн…
– Аптекарь, – подсказал я ему.
– Ах! Павел Иванович, кажется… Увы, я время от времени его вижу в клубе, но ничем особенным мне он не известен.
– Он чем-то болен? – спросил я прямо.
– Болен? – удивился Веретенников и потом пробормотал: – Болен… Почему вы спрашиваете?
– Мне показалось, у него что-то с лицом. Он пользуется косметикой. И руки дрожат.
– Ну… – протянул эконом. – У многих дрожат руки. А косметика… Я думаю, если господин Горн чем-то и болен, то способен сам себя вылечить. Насколько я помню, он гомеопат.
– Хорошо, – пробормотал я, записывая в блокнот сказанное экономом. – Часто вы их видели вместе с покойным Столяровым?
Эконом пожал плечами:
– Так чтобы… Нет, не могу сказать. И Столяров, и Патрикеев с Чепурниным – старые члены клуба, живут в Москве уже не один десяток лет. Конечно, они должны быть хорошо знакомы друг с другом, но вот так… простите, тут я вам не помогу.
– Ладно, – кивнул я. – Часто они тут бывают?
– Частенько. Не каждый день, но бывают.
– Играют?
– Патрикеев играет. Столяров играл… Чепурнин – нет, я не видел, чтобы он подсаживался к столу.
В клубе играли в карты – даже в запрещенные игры, но полиция закрывала на это глаза, тем более что клуб получал за счет этой игры немалый доход в виде штрафов тех, кто не переставал метать карты после десяти вечера, когда игра официально заканчивалась. И чем дольше игроки сидели за столом, тем выше были штрафы. Впрочем, купцы, ставившие сотни и тысячи рублей, платили такие штрафы не глядя, засиживаясь иногда до утра. Впрочем, подобной системы штрафов придерживались все знаменитые клубы Москвы. Зато в Купеческом клубе состоял на жалованье специальный «надзиратель» – вышедший в отставку околоточный Еремеев, задачей которого было не допускать в залы, где шла игра, всевозможных шулеров, для которых члены клуба были как бы законной добычей. Еремеев, еще во время своей полицейской службы, «набил глаз» на шулеров и их повадки. И ценился Советом клуба очень высоко.
– Последний вопрос, Илья Сергеевич, вы когда-нибудь слышали про дуэль с «Чашей Сократа»?
– Нет. А что это такое?
– Так, ерунда, – ответил я, захлопывая блокнот.
– А хотите знать мое мнение насчет этого отравления? – вдруг спросил Веретенников.
– Конечно, хочу!
– Шерше ля фам, – ответил эконом.
– В каком смысле?
– Завтра вечером приходите к девяти. Увидите и Патрикеева, и Чепурнина. Был бы жив Столяров – и он бы пришел. Вот вы спрашивали про игру – думаю, вы не там ищете. У них действительно была общая страсть, но это – не страсть к игре, а я бы сказал – страсть к музыке.
– К музыке? – удивился я.
– Именно к музыке, – тонко улыбнулся эконом и вдруг стал совершенно похож на Ришелье с портрета работы Шампеня.
Пообедать я решил тут же, так сказать, не отходя от рабочего места. Прошел в столовую, где давеча имел разговор с ресторатором Тестовым, сел у окна и подозвал официанта:
– Чем сегодня у вас кормят?
Тот дернулся было принести карточку меню, но я махнул рукой:
– Ты мне так скажи, я же не читать пришел, а поесть.
– На первое польский борщ на копченой грудинке с ушками-с. Или селяночка сборная рыбья на раковом масле, – начал он перечислять.
– Селянку, – постановил я, и официант, черкнув в блокноте, продолжил:
– Если не торопитесь, то на второе могу подать духового цыпленка с белыми грибами-с.
Я скептически поморщился.
– Что ты мне заливаешь тут, голубчик? Духового цыпленка томить надо полтора часа. Небось с утра остался, так вы его просто разогреть хотите.
Белобрысый, поняв свою оплошность, предложил другое блюдо:
– Тогда зайчика в сметане? Со вчерашнего вечера купался в маринаде. К обеду тушить поставили, как раз свежее будет, только из печки. Подадим с салатом из синей капусты.
– Хорошо, – кивнул я, – давай зайца.