Узники острова надежды - страница 23

Вдруг Доминику пришло в голову, что он слишком многого о ней не знает. Поскольку они очень долго не виделись, ему даже представить было трудно, как она жила последние десять лет. Доминик осознал, что тем летом, которое они провели вместе, они в основном говорили о нем. О его братьях, его плохих отношениях с отцом, о том, как тяжело расти без матери, о его мечте вырваться из Денвера.

Тогда он еще не собирался следовать семейной традиции и поступать на военную службу. Пусть его отец сделал военную карьеру, пусть Гейб рисковал своей жизнью, участвуя в опасных спецоперациях, пусть Таггерт был бойцом диверсионно-разведывательного подразделения в Боснии и Сомали, Доминик считал, что у него другое предназначение.

Но когда его бросила Лайла, ему захотелось уехать и начать новую жизнь. Так он и оказался во флоте, а затем в ВВС.

А что ему известно о Лайле? Немного поразмыслив, Доминик понял, что почти ничего. Он знал, что она потеряла родителей, когда была совсем маленькой, что ее воспитывала строгая, властная бабушка, что он был у нее первым.

Вот и все. Копаясь в своей памяти, он не припомнил, чтобы они хоть раз говорили о ее мечтах, надеждах, планах на жизнь. Конечно, теперь он догадывался, что виной тому было его юношеское тщеславие, уверенность в том, что он — смысл ее жизни.

— Я серьезно, Доминик. — Лайла решительно дотронулась рукой до лица Доминика, чтобы привлечь его внимание. — Тебе не нужно меня нести.

— Да, — ответил он, не замедляя шага. — Возможно, ты права, но я не собираюсь тебя слушать.

— Но…

— Шшш. Потерпи немного, мы скоро придем, — сказал Доминик, не сводя глаз с ее чувственного рта.

Должно быть, желание было написано у него на лице, потому что на щеках девушки вспыхнул румянец.

— О, — не то прошептала, не то выдохнула она.

Доминик и сам не знал, чего ожидал от нее.

Может, робкого отступления или более твердого отпора. Но чего он совсем не ожидал, так это того, что она прижмется к нему и прошепчет:

— Может, пора исполнить обещание? — Затем ее губы оставили на его горле дорожку поцелуев.

Все. Это выше его сил.

Прибавив шагу, Доминик в два счета пересек небольшой овраг и, обнаружив небольшую тропинку, начал взбираться по ней вверх. После такого прилива адреналина усталость как рукой сняло. Ему казалось, что он может идти вечно.

Правда, у него была идея получше, на что потратить этот избыток энергии.

Поднявшись наверх, они очутились в небольшой роще. Огромные листья образовывали над головой плотный полог.

Опустив Лайлу на мягкий мох, Доминик прикрыл ее собой. Он почувствовал, как по ее телу прошла дрожь. И тут она неожиданно шевельнулась и ее бедра оказались прямо под бедрами Доминика. Она приветствовала его умопомрачительной улыбкой.

— Ники, — пробормотала она, потершись о него, словно голодный котенок, — мне так тебя не хватало.

Зная, что его ничто не сможет остановить, разве что ядерная атака, он поцеловал ее.

Лайла приоткрыла губы и приняла его поцелуй.

Доминик лежал, распростершись на куске брезента. Лайла спала, положив голову ему на плечо.

Что ж, она имеет на это право, подумал он, погладив ее шелковистые волосы. Этот день был тяжелым даже для него, не говоря уж о ней.

Все же Доминик с трудом сдерживался, чтобы не разбудить Лайлу. Им надо идти. Если бы он был один, то уже добрался бы до Санта-Мариты. Но с Лайлой, чьи силы были подорваны плохим питанием и тюремным заключением, это было невозможно. Ему приходится подстраиваться под ситуацию, время тянется мучительно медленно, в голову лезут непрошеные мысли. И, как назло, он не может уснуть, потому что шелковистое бедро Лайлы касается его бедра.

Лайла… Он бы солгал, сказав, что ему хорошо с ней только в постели. И это его тревожило. Доминик хорошо помнил, что пришлось пережить ему с отцом и братьями, когда умерла его мать. С тех пор прошло много времени, но ничто не смогло заполнить эту пустоту в сердце. Он пришел к выводу, что лучший способ избежать подобного — это быть свободным от привязанностей.

Так какого черта ты все время думаешь о ней?

— Доминик? — прервал его раздумья тихий голос Лайлы. Повернув голову, он обнаружил, что она смотрит на него. — Ты уже проснулся?