В Африку за обезьянами - страница 4

Куда же ехать за обезьянами? Это зависит от того, какие именно обезьяны нужны.

Нами было решено прежде всего увеличить стадо павианов. Несколько десятков видов этого рода водится во многих частях Африки, а также на Аравийском полуострове. Только один вид этих обезьян — черный павиан — обитает на острове Целебес. Значит, надо ехать в Африку или Аравию.

Наиболее удобной оказалась поездка в Эфиопию. Там предполагалось приобрести не только павианов, но и других обезьян, обитающих в этой стране. Вывозить их из Эфиопии не очень легко, так как водятся они в глубине страны, за сотни километров от ближайшего порта. Однако то обстоятельство, что в столице Эфиопии Аддис-Абебе существует советская больница, сотрудники которой смогут оказать содействие в приобретении и содержании животных до отправки их на пароход, окончательно склонило нас к поездке в Эфиопию.

До намеченного срока оставалось всего два месяца. Я занялся приготовлениями к экспедиции. Прежде всего я решил познакомиться с описанием стран, через которые придется ехать, а также и Эфиопии. Однако оказалось, что об Эфиопии и ее природе у нас очень мало написано. Надо было также обдумать, что взять с собою. Далекий путь в малоизвестные места и привлекал и пугал. Товарищи с волнением советовала мне запастись медикаментами, остерегаться диких зверей в африканских лесах, обсуждали вопрос о том, как покупать обезьян, каких брать, каких не брать. Мне давали множество и других напутствий, и впоследствии я с добрым чувством вспоминал их. Но, к сожалению, не многие советы мне пригодились.

Схематическая карта мест обитания обезьян.

Наконец, пришел день отъезда. Меня провожала большая группа сотрудников питомника. Мы тепло прощались, мне совали в вагон провизию, записные книжки, блокноты, словари чуть ли не всех языков, большую коробку с медикаментами и полсотни индивидуальных марлевых пакетов, которых хватило бы на добрый десяток санитаров.

Последние рукопожатия. Второй звонок. Поезд тронулся.

В окнах вагона мелькали знакомые пейзажи Кавказа, и мне временами казалось, что я совершаю одну из своих обычных поездок.

Без всяких приключений я прибыл в Баку. Завтра 23 марта 1948 г. пароход отойдет в Пехлеви. Первая страна на моем пути — Иран.

На другой день я поспешил в порт. Вот и пароход, на котором мне предстоит пересечь Каспийское море. Я поднялся по сходням. Мне указали каюту, в которой уже лежал мой чемодан, доставленный носильщиком. Третий гудок, и пароход медленно отчалил. Провожающие на пристани махали руками и платками и желали счастливого пути и возвращения. Хотя среди провожающих не было моих знакомых, но я принял это пожелание и на свой счет.

Постепенно город и нефтяные вышки ушли за горизонт. Открылся простор Каспийского моря, только вдали справа виднелись очертания гористых берегов. Море было удивительно спокойно и напоминало озеро в тихую погоду.

Ночью наш пароход шел медленно из опасения наскочить на какую-нибудь шаланду иранских рыбаков. Оказывается, у них есть обыкновение укладываться спать там, где их застанет ночь, не выставляя дежурных и не зажигая световых сигналов.

Рано утром вдали показался иранский берег. Когда мы стали подходить ближе, на нем постепенно начали вырисовываться низенькие постройки Пехлеви. На мачте нашего парохода взвились два флажка, обозначающие: «больных нет» и «прошу лоцмана». Вскоре появилась портовая шлюпка, лоцман поднялся на капитанский мостик, поздоровался с капитаном и повел пароход в порт. На рейде было почти пусто: виднелось только несколько мелких суденышек и бездействующая землечерпалка. Перед самым входом в порт наш пароход обогнула небольшая, разукрашенная разноцветными флажками, красивая белая яхта. Мне объяснили, что это семья шаха совершает морскую прогулку по случаю новогоднего праздника.

Не успел я сойти с парохода, как ко мне бросилось несколько носильщиков в жалких лохмотьях с криком: «Товарищ, давай нести». Один из них схватил чемодан, и, идя за ним, я через две минуты очутился в таможне.

Худые, оборванные носильщики, произведшие на меня грустное впечатление при первом же шаге по иранской земле, были только предвестниками той ужасающей нищеты, которую я впоследствии видел повсюду в Иране и в других странах на моем пути. Когда я в автомашине ехал по дороге из Пехлеви в Тегеран, на каждой остановке ко мне тянулись худые костлявые руки, в кабину заглядывали изможденные люди, просящие милостыню на пропитание. Таких нищих я видел повсюду, во всех городах и селениях. Они представляли резкий контраст с шикарно разодетыми по случаю мусульманского новогоднего праздника местными богачами и военными.