В авангарде танковых ударов. Фронтовой дневник стрелка разведывательной машины - страница 4

Рядом с бронеавтомобилем человек 15 русских пленных. Они выходят из леса, босиком, ноги сбиты до кровавых мозолей. Забираю 15 человек, и они вытаскивают нашу засевшую в грязи бронемашину.

Проехав до бронеавтомобиля, дожидаемся нашего главного механика. По левую сторону от дороги в кювете вверх колесами лежит грузовик. Русские пленные, орудуя лопатами, забрасывают землей разбитую грунтовую дорогу. Ехать по ней нельзя, грузовики едва не опрокидываются.

Многие грузовики приходится вытаскивать — самостоятельно они преодолеть болото не могут. С огромным трудом и крайне медленно колонны проползают эти полкилометра превратившейся в жижу дороги.

Часа через три появляется наш главный механик. Пиховяк берет нас на буксир своим грузовиком и вытаскивает бронемашину к объездной дороге примерно в километре от бронеавтомобиля.

Доставленный им карданный шарнир с крестовиной не подходит. Унтер-офицер Шёнвальд, как раз нагнавший нас, согласился съездить за нужным карданным шарниром. По очереди мы умываемся в близлежащих домах. Местные жители, украинцы, весьма дружелюбно настроены и даже угощают нас парным молоком.

Между тем уже 8 часов вечера. Мой водитель и Калле спят прямо во ржи, я — у пулемета в нашей бронемашине.

26 июня 1941 г.

В 7 часов утра подъем и сразу же за работу. Какой-то старик-украинец из соседнего села принес нам молока и хлеба.

Семь человек из пункта по приему пленных обыскивают местность в поисках разбежавшихся русских. К полудню наша бронемашина исправлена. Откуда ни возьмись налетают 3 русских бомбардировщика — первые самолеты противника, которых мы увидели. И не сразу заметили. А когда заметили, вокруг уже рвались бомбы. Я успел схватить бинокль в машине, чтобы лучше рассмотреть их. И вот иду на поле, приставляю к глазам бинокль и уже в следующую секунду вдруг обнаруживаю, что лежу на земле.

То ли я сам улегся, то ли что-то меня заставило упасть, я так и не понял. Впечатление было, что со мной что-то произошло, только вот что — я так и не сообразил. Прикоснувшись ко лбу, я нащупал здоровую шишку.

И только потом я узнал, что русские сбросили 4 бомбы на располагавшуюся метрах в тридцати от нас у дороги батарею тяжелых артиллерийских орудий.

Посмотревшись в зеркало заднего вида, я увидел, что полкокарды у меня на пилотке как не бывало, а на лбу шишак.

Повезло тебе, сказал я себе тогда, еще чуть-чуть, и… Я предпочел не думать, что было бы тогда.

Мы быстро отводим бронемашину с дороги под деревья.

Вскоре появляется пара наших Me-109, но воздушный бой мы так и не увидели. Во всяком случае, уйти удалось лишь одному русскому бомбардировщику.

Быстро покончив с оставшейся работой, около 14 часов в полном одиночестве отъезжаем.

На наши вопросы относительно местонахождения нашего 13-го танково-разведывательного батальона никто ничего ответить не мог. Когда мы выехали на узкую проселочную дорогу, увидели, как по обе ее стороны все усеяно убитыми лошадьми, трупами русских и брошенными орудиями. Калле тут же, одурев от страха, забрался в бронемашину, где места всего-то для двоих — для водителя да для меня — стрелка. Впереди большой лесной массив. Выехав на широкое шоссе, обнаруживаем, что по нему передвигается 14-я танковая дивизия. И как раз на опушке этого большого леса расположилась БРТМ.[2]

Дорога представляет собой жутковатое зрелище: повсюду на обочине подбитые русские танки. Большинство их сожжено, в основном это легкие средние машины, заметили мы и несколько разведывательных бронемашин.

Броню толщиной от 3 до 4 см без особых усилий пробивают наши противотанковые орудия. На некоторых танках мы насчитали до 20 пробоин.

Лесной массив примерно 2 километра в длину сплошь забит войсками.

Что и говорить — картина удручает. Выведенные из строя танки сумели отъехать от дороги на сотню метров, не больше, а большей частью вообще громоздятся вдоль обочин или в кюветах. Внутри машин виднеются обугленные останки членов экипажа, которым так и не удалось выбраться.

Нам рассказывают, что здесь было подбито примерно 200 русских танков, это все машины легкого типа. Собственные же потери в этом танковом сражении составили всего 16 машин — 5 полностью выведены из строя, а 11 повреждены. Многие из советских танков были буквально превращены в решето прямыми попаданиями наших снарядов. Их броня оказалась слишком слабой.