В блеске огней - страница 9

— Как дела в школе? — спросила Нонна, выходя их небольшой кухни в её доме вытирая руки о фартук, повязанный вокруг талии.

Ответ в виде «да, чепуха всякая», возможно не совсем правильный, поэтому я ответила «хорошо». Для её же блага.

Мне показалось, что я её не убедила.

— Положи свою сумку в комнату и спускай помочь мне с чисткой картофеля для ужина в большом доме.

Обычно бабушка готовила еду в большом доме Лоутнов. Мое пребывание здесь заставило её вечерами делать это в своем доме. Чтобы контролировать меня. Она чувствовала себя хорошо, когда заботилась обо мне. К такому я не привыкла.

— Да, мэм. — я сделаю все что нужно, чтобы остаться здесь. Я никогда не хотела возвращения домой, даже если бы моя мать позволила это.

Я бросила сумку с учебниками на кровать, стянула с себя конверсы и пошла на кухню в одних носках. Шесть вечеров в неделю Нонна готовила для Лоутон ужин. В субботу вечер обычно был загружен, когда она готовила для гостей миссис Лоутон. Чаще всего это были вечеринки и бабушке приходилось нанимать помощников.

В воскресенье вечером Лоутоны выезжали на ужин в загородный клуб во Франклин, штат Теннесси, в часе езды от города. Хотя, Гуннер всегда использовал свое выступление в баптистской церкви, как отговорку для того, чтобы остаться с нами.

Я была уверена, что сейчас все изменилось. Гуннер возможно проводит свободное воскресное время со своими друзьями, зависая на вечеринках под открытом небом, у нас такие тоже были. В маленьком городке, как Лоутон, по выходным делать было нечего, так что, вечеринки на поле, были единственным местом, где все подростки могли собраться, чтобы хорошо провести время. Эта традиция была очень популярна в Лоутон Хай (старшей школе Лоутона). После того, что я видела сегодня, у меня не было сомнений, что Гуннер и Брэди были вожаками элитной стаи.

— Возьми пилер. Я буду чистить ножом. Не хватало еще, чтобы ты себе пальцы отрезала, — сказала Нонна, когда вошла в кухню, где была огромная раковина с мытым белым картофелем, предназначенным для чистки.

Я сделала, как мне сказали и стала чистить картошку на полотенце для рук, которое она отложила для меня.

— Как твои занятия?

Моя мать никогда не спрашивала меня о моих уроках. Она практически меня ни о чем не спрашивала. Я и думать забыла, как же я скучала по тому, что обо мне заботятся. Уезжать от бабушки было самым трудным для меня.

— Правду? Скукота.

Нонна цокнула языком.

— Школа нужна для жизни, — я это понимала, но я уже все это изучала. Перед отправкой в исправительный центр я посещала продвинутые классы.

— Я знаю. У меня будут хорошие оценки, — заверила я её.

Она положила очищенный картофель в миску и спросила:

—Ты видела Гуннера и Брэди?

Ну и каким образом я не могла их увидеть в такой малюсенькой школе.

— Да, мэм. У меня занятия с обоими совпадают.

— Ты говорила с ними?

— Да, мэм. Не так много. – я знала она беспокоится обо мне и о том, что мы когда-то дружили.

Она мне не поверила, да и с чего бы? Я не сделал ничего, чтобы заслужить чье—то доверие.

— У тебя скоро появятся друзья. Хотя бы выбери для этого хороших. С которыми ты будешь проводить свое время. Думаю, ты уже получила урок.

Ага, получила. Урок, которому я бы никогда не хотела учиться. Я провела чЭйсы, дни и недели представляя, если бы я не оказалось там, в ту ночь. Что я была бы умнее. И если бы я не видела то, что я видела.

— Твоя мама не идеальна... и всевышний знает это. Но она пыталась привести тебя в свой дом, быть матерью, что не совсем у нее получилось в первой части твоей жизни. Ты не можешь обвинять её или кого-то еще в том, что ты сделала. Ты исправила их ошибки и теперь ты должна поднять голову и снова начать жить.

Не нужно мне было напоминать о моих ошибках. Я жила с этим каждый день. Однако, Нонна думает, что моя мать пыталась быть мне мамой. Но этого не было. Никогда не было. Я часто задавалась вопросом, почему она вспомнила про меня шесть лет назад. Я была не в состоянии сделать её счастливой. Теперь же, единственная женщина, которая меня любила, думала, что я неудачница самого худшего сорта.

Если бы я сделала что-то еще в этой жизни, то это заставило бы мою бабушку гордиться мной снова. Меня не волнует увижу ли я снова свою мать. Когда она нужна была мне больше всего, она не слушала меня. Она мне не верила. Никто не верил.