В царстве Ленина - страница 5

во главе, строят большие планы вооруженной борьбы и активной военной политики. Намечаются широкие ассигнования золотом и бриллиантами на ведение военной компании. Положение Ленина делается как будто менее устойчивым. Однако на помощь приходит постепенно вырисовывающийся большой неурожай в Поволжье, а также сведения Наркоминдела Чичерина о тех ударах для Советской России, которые подготовила Англия на случай активного выступления России. Таким образом — одновременно взрыв снаружи и изнутри, который может погубить все дело коммунизма, т.е., вызвать потерю власти правящей клики. Хитрый "азиат" знает, на каких струнах играть, и он одерживает верх. Деньги в большом размере направляются на внутренний голодный фронт — и на некоторое время проведение системы капиталистического коммунизма обеспечено. Ленину развязаны руки в его "новом курсе". Чтобы подчеркнуть свою лояльность в деле социальной борьбы, Ленин горячо поддерживает политику репрессий. Свободы и демократизма России не видать, пока пролетариат в опасности — вот лозунг, который он выбрасывает для ликвидации направленных против него нападок из партийных кругов. Все реформы коснутся лишь области экономической, внутренняя политика останется без перемен.

В своих выступлениях Ленин постоянно подчеркивает преданность созданному им делу. Он весьма не чужд рекламы. Любит подчеркнуть могущество и влияние свое и своих коллег; отмечает их роль в Октябрьской революции, придавая ей характер не чего-то неизбежного, а рисуя ее исключительно как результат воли и деятельности отдельных лиц. Ленин любит выступать на съездах. Говорит много и обаятельно, слегка насмешливо, выжидая результатов впечатления на массы от того или иного риторического эффекта. Он не чужд желания покрасоваться перед иностранцами, охотно допускает иностранных корреспондентов до интервью, очень интересуется впечатлениями, которые производят за границей те или иные его декреты. Правой рукой Ленина по разработке хозяйственно-экономических декретов в духе "нового курса" является заведующий Центральным статистическим управлением Григорьев[5], который при помощи своих сотрудников выполняет различные экономические этюды непосредственно по его заказам. Внешняя политика в последнее время, благодаря Чичерину[6] и Красину[7], также всецело в руках Ленина.

Не менее честолюбив и жаждет популярности Л. Троцкий-Бронштейн. Последний, со всем темпераментом нации, к которой он принадлежит, кипуч, трудолюбив, мелочно самолюбив и вынослив. Ему хочется быть на первых ролях. Мечтал он об этом еще во время эмигрантской жизни в Швейцарии. Стремление к эффектным жестам, к параду, всегда соответствовало его наклонностям, и потому он был вполне на месте во время войны. Прекрасно учитывая положительные стороны своего сотоварища, Ленин дал ему саrtе blаnсhе в военных делах. Результаты гражданской войны на всех фронтах являются несомненным следствием организаторского таланта Троцкого и его умения подыскать себе выдающихся и преданных сотрудников. Пока Троцкий был на войне и занимался разработкой планов кампании и их осуществлением, а также руководил перевозками — никаких поводов для трения между двумя главными деятелями коммунистической партии не было.

Начало трений относится именно к моменту окончания гражданской войны. С прекращением ее Троцкий сразу оказался как бы не у дел. Пытался сунуться во внутреннюю политику (спор о роли профессиональных союзов в начале 1921 года) — ничего кроме конфуза для него не вышло. Пытался пристроиться к внешней политике, но Ленин заблаговременно прибрал это ведомство к своим рукам, посадив туда своих верных клевретов, и Троцкий скоро убедился, что здесь без прямой борьбы с Лениным ничего не выйдет. С горя Троцкий укатил в длительную поездку по России, во время которой со своими присными придумал дальнейший план действий. Было очевидно, что Ленин приобрел всю полноту власти на гражданском фронте, пока Троцкий работал на военном; следовательно, оставалось лишь валить его прямой борьбой, а это было бы опасной игрой, потому что от такой борьбы случайно могли бы оказаться в выигрыше третьи, совершенно посторонние, лица, и таким образом власть оказалась бы выпущенной из рук правящей клики.