В черных шатрах бедуинов - страница 13
Отдадим предпочтение женщинам и начнем рассказ о деятельности леди Энн Блант, предприимчивой англичанки, которая вместе со своим супругом дипломатом и писателем У. Блантом много лет путешествовала по арабским пустыням и степям, устанавливая контакты с бедуинскими племенами. Из-под ее пера вышло четыре содержательных тома, посвященных бедуинам Месопотамии и Внутренней Аравии. Бланты были большими любителями «огненных» арабских скакунов и имели достаточно средств, чтобы во время поездок закупать племенных животных. Позже они основали вблизи Каира конный завод Энн Шэмс, ставший впоследствии всемирно известным. Их дочь, леди Уэнтворс, продолжила это прибыльное дело в Англии и создала в 1850 году конный завод в Краббет Парке (Суссекс), оказавший большое влияние на разведение арабских чистокровок в США и некоторых европейских странах.
Другим страстным «лошадником» был австриец К. Расван, который в 20–30-х годах нашего века совершил немало путешествий по Внутренней Аравии. Он установил дружеские отношения с некоторыми вождями бедуинов племени рувала и долгое время провел среди этих кочевников-верблюдоводов, владевших чистокровными скакунами. Расван хорошо приспособился к образу жизни бедуинов; он жил вместе с ними в шатрах, носил их одежду и участвовал в соколиных охотах. Он заходил настолько далеко, может быть, даже слишком далеко, что не оставался в стороне и от кровавых столкновений между племенами рувала и шаммар. Его книга «В стране черных шатров»>{11} подкупает мастерски выполненными фотографиями; содержание же имеет весьма субъективный характер. Вся его деятельность в Аравии направлялась в основном страстью к приключениям, хотя он немало сделал для науки, опубликовав несколько ценных статей по гиппологии, географии и этнографии арабских стран. Позже К. Расван стал удачливым коннозаводчиком в Нью-Мексико.
Среди пионеров бедуиноведения мы почти не встречаем этнографов. Это были скорее географы, как, например, чех А. Музиль, который после продолжительных поездок по Аравии опубликовал шесть объемистых трудов, в том числе специальное исследование «Нравы и обычаи бедуинов рувала», или археологи и историки, как француз Р. Монтань. Он изучал кочевые племена Северной Африки, а потом возглавил Институт французской колониальной администрации в Дамаске. Среди английских авторов, черпавших материал непосредственно из «первоисточника», особенно широко представлены высшие чиновники британского колониального управления, и это не случайно. Колониальная политика британского правительства в Азии и Африке основывалась большей частью на принципе косвенного управления, системе непрямого господства в зависимых странах, существо которой заключалось в том, что формально власть сохранялась за представителями готовой к сотрудничеству местной верхушки, а к ней приставлялись английские советники, которых на родине очень тщательно готовили к предстоящей деятельности, в частности обучали восточным языкам. Они должны были действовать в интересах колониальной администрации, влияя на подготовку всех принимаемых местными властями решений. Служба этих «политических агентов» — так они назывались официально — предполагала длительное пребывание в стране. Поэтому они имели все возможности, чтобы собирать, а затем публиковать важную информацию по истории и этнографии.
Представителем британского колониализма, серьезно изучавшим проблемы кочевничества, был, например, Дж. Филби, занимавшийся, в частности, Саудовской Аравией. Впоследствии он поселился в этой стране и принял ислам. Интересы британской короны отстаивали также Г. Макмайк (в Судане) и Р. Диксон (в Иране и Кувейте). К этой категории можно отнести и генерала Глабба, который подвизался в Иордании, где командовал Арабским легионом. Мы еще встретимся с ним в этой книге.
Немалые заслуги в бедуиноведении и в археологическом изучении Передней Азии принадлежат барону М. фон Оппенгейму, хотя его политическая деятельность заслуживает самой серьезной критики. Он родился в 1860 году в семье влиятельного банкира. Перед ним рано открылись все пути для блестящей карьеры. Он заканчивает Страсбургский университет, становится офицером резерва кайзеровского вермахта и в возрасте 26 лет отправляется в первое путешествие на Восток. Вместе с этнографом В. Постом он пересекает Северную Африку и Аравию и добирается до реки Ганг. Он знакомится и с Восточной Африкой. Уже в это время стало очевидным, как искусно Оппенгейм умел сочетать свои личные интересы с планами высших германских финансовых кругов. Молодой барон рано проявляет себя как активный колонизатор. По возвращении на родину он передает Рейнскому плантационному обществу земли, «приобретенные им в области Усамбара». Он признался, что «купил» у вождя по имени Кипанга участок девственного леса на берегу Пангани (Руву), — за сколько и на каких условиях, об этом Оппенгейм умалчивает.