В четырёх клавишах от блаженства - страница 10

Росли юные дарования под грозными взглядами с портретов великих композиторов прошлого, а сегодня ещё и под чутким надзором «учителя поневоле» пианиста Андрея Нехлюдова. Сейчас в душе сэра Эндрю кипели страсти невиданного накала, шекспировского размаха.

Сперва он узнал, что внесён в список практикантов без своего ведома. Хотел бы он знать, какой педагог его отделения так распорядился! Сколько не спрашивал у профорга, всё без толку — тот не желал говорить.

С бессилием Эндрю взглянул на часы, закатив свой рукав на мгновение. Судя по времени, Коган и все остальные начали без него.

Рюкзак, в котором лежала закуска, занимал собою единственный не занятый сидящими стул. На всех прочих — ученики.

— Хорошо. Теперь же, кто хочет сыграть? — обратился к классу Андрей.

Вызвался Полишинель [3]. Этот юркий, подвижный мальчишка являлся среди своих сверстников самым что ни на есть балагуром, за что и приобрёл такое броское прозвище. Эндрю ему поручил исполнить песню «Oasis».

— Хочу, чтобы вы научились безупречно работать с музыкой современной. После, классические сочинения покорятся вам с меньшим усилием.

Вприпрыжку энтузиаст одолел тот десяток шагов до фортепиано, что отделял ряды стульев от места преподавателя.

Лирическая «Don`t Look Back in Anger» [4] в интерпретации Полишинеля прозвучала как череда паясничаний. Нехлюдова это вывело из себя, и он, перенёсший так много потрясений для одного дня, немедленно выразил недовольство.

— Игорь, когда я узнал, что ты постоянно бегаешь в коридоре и стучишь в оконные стекла, в моём понимании — это попытка обратить на себя хоть ещё один внимательный взгляд, — Эндрю давил на чувство стыда. — Девушки-вокалистки тебя и впрямь успели запомнить среди лиц первого курса. Меня впечатлять клоунадой излишне.

Угрюмый Полишинель вернулся на своё место.

Один за другим, неспешною вереницей выходили прочие первокурсники. Мелодия братьев Галлахеров прозвучала в стенах помещения добрый десяток раз, и каждый — с огрехами в разном месте.

Основная работа, возложенная на Андрея, была по совести им исполнена, и если придумать, каким путём избавиться от студентов…

Изобретательность сэра Эндрю подсказала ему наипростейший при данных условиях выход из ситуации.

— Хорошо, теперь когда я нащупал границы ваших возможностей, вы способны работать над их расширением самостоятельно.

Главным на время собственного отсутствия Нехлюдов назначил старосту — щуплую, с невыразительными чертами лица, отличницу Лизу.

Та, смущённо прижимая тетрадь к ворсу тёплого свитера, бывшего на хозяйке, казалось, во все времена года, неизменявшего ей и поныне, в эти жаркие дни кончающегося мая, покрылась румянцем от оказанного её скромной персоне великодушия.

Андрей, освободившись от бремени обязательств, взвалил на спину рюкзак, который был ношей куда как приятней. Только что выйдя за дверь, он почувствовал ликование, продлившееся, надо сказать, всего несколько сладких мгновений.

Достаточно ему было ошибочно утвердиться в мысли, что всё позади и что трудности завершились, как из дверей класса за Эндрю выскочил Полишинель.

— Стравинский [5], я полагаю, что ваше место вовсе не здесь, и что вы сию же минуту на него возвратитесь.

Первокурсник замялся. По всему его напряжённому виду, по рукам, лихорадочно задрожавшим, было заметно, что он силится что‑то сказать, не находя должной смелости.

Эндрю замер, ожидая ответа.

— Если есть, что сказать, говори — Нехлюдов намеренно произнёс это такой мягкою интонацией, на какую был только способен.

— Хотите узнать, почему вы сегодня в таком положении? — выдавил наконец Игорь. — Почему не попали сразу к Когану на День Рождения?

Сказать, что Андрей испытал изумление — сообщить малость.

Если и есть библейский сюжет, способный наиболее точно проиллюстрировать происходящее, то таким станет легенда об обращении всей семьи Лота в соляные столбы при их неудачном побеге в ночь гибели порочного города(7). Таким образом, читатель поймёт состояние сэра Эндрю, а автор оставит отсылку к ветхозаветному мифу в наиболее подходящем для того отрезке истории.

— Так, теперь выйди ко мне и расскажи всё, что знаешь об этом.