В четырёх клавишах от блаженства - страница 7

Все октавы на клавиатуре раскрашены радужными цветами. Красная клавиша — каждая «до», и седьмая, последняя «си» всегда фиолетовая. И так каждое семизвучие.

Бамс! Это проваливается сквозь пол моя музыкальная ложка. А ведь я уже на сцене мюзик-холла, занавес ползет вверх и мне аплодирует публика.

Я принимаюсь играть. Волны электротока от моих прикосновений передаются и мне. Вот я сижу, глядя в ноты, и начинаю медленно сгорать заживо, воспламенившись.

— Ты никогда не остановишься, — говорит мне Леди Ю. Она стоит за кулисами и её могу видеть лишь я.

— Но, Юлия Анатольевна, мы же договорились: я разучу, а Вы мне заплатите. 14 благодарностей 50 омерзения.

Пятнадцать мне совестно взять.

— Ты никогда не остановишься, — зловеще повторяет она и скрывается в темноте.

Я действительно не способен прервать своё исполнение. Мои руки мне не подчиняются, и, к тому же, я начал обугливаться.

Огромная молния из моего живота яркой стрелой прорезает пространство. Она бьет в потолок, в то время как я от макушки до пяток беспрестанно трясусь.

Свод начинает осыпаться, и от ощущения охватившего ужаса я просыпаюсь.

Надо мной стоит Оксана, протягивая салфетку. Я моргаю и узнаю место, в котором очнулся.

Та самая аудитория, где я познакомился с девушками.

— Тебе приснился кошмар? — я невольно вздрагиваю при звуке голоса Ю.

И тут я понимаю, что всё это — и салфетка, и комната, и сама Леди Ю, сидящая на том же самом месте, — всё уже со мной было.

Тревога и страх, вызванные этой мыслью, сковывали меня своими цепями. А теперь, ровно в эту минуту, сюда должен войти…

— Внизу в фойе сейчас драка, — призрак сэра Эндрю парит в сантиметрах над полом, и я вижу сквозь силуэт дверную резьбу. — Коган снова с кем‑то сцепился, — в его голосе слышится всеобъемлющая тоска.

Оксана, как и в день тех событий, покидает нас, следуя за Андреем.

— Как же ты очаровательна, — повторяю я свою фразу, обращённую к Леди Ю.

— Тебе стоит взглянуть на это, — как ни в чём не бывало и будто бы не услышав, она указывает на стену.

Белой краской поверх обоев там нанесены малопонятные письмена.

«Мотнедутс юом ьтсонтыб в», — читаю я вслух первую строчку. — Но Юль, это же тарабарщина!

Она кивает на осколок от зеркала, что на полу у моих ног. Говорит: «Воспользуйся, это поможет».

В отраженном стекле все слова становятся мне ясны.

— «В мою бытность студентом, когда для подросткового»… Что это? — вопрощающе я смотрю на неё.

— Это длинный рассказ. Или же миниатюрная повесть, — Ю пожимает плечами. — Не сильна в жанрах, прости. Это напишешь ты.

— Но я ничего…

— Роман, ты должен пообещать, что расскажешь о нашей истории, — во взгляде девушки сталь. — Иначе ты не проснешься.

Я ощутил стоявшую за этим угрозу.

Киваю медленно головой, давая понять, что согласился.

— Вот и отлично, — лицо Леди Ю озаряет радостная улыбка.

Она щелкает пальцами и я с изумлением наблюдаю все события дня нашего с ней знакомства в обратном порядке.

Спиною шагает к нам вернувшаяся Оксана. Снова в аудитории появляется призрак Эндрю. Юлия, пятясь, садится за фортепиано и я слышу ужасную какофонию «You Don`t Know Me», сыгранную задом наперёд. Затем мы короткое время беспорядочно носимся по комнате, и кончается это тем, что я выскакиваю в коридор вместе с Андреем.

Мы крадемся назад в полутьме между дверей, и расстаемся на лестнице, откуда я продолжаю свой путь в одиночестве.

Я захожу в помещение класса, присаживаясь рядом с Сашей. «Ядра Мюнхгаузена» отскакивают от доски, стремительно влетая нам в руки.

Тут я просыпаюсь уже наяву.

За занавесками спальни сереет загорающийся рассвет. Первые лучи солнца рассеивают ужасы ночи, обращая все страхи кошмаров в прах.

Стрелки часов на стене указывают на шестёрку, только секундная продолжает торопливый свой бег. Вскоре она совершит ещё один круг, и заставит минутную лениво скользнуть по циферблату вперёд.

Я потягиваюсь, зевая, и отправляюсь на кухню.

Сначала Оксане казалось, что найти подходящий торт для именинника — самая сложная часть; что за покупкой последует закономерный финал предпоздравительных приготовлений. Весь этот долгий четверг ненавязчиво ей демонстрировал, насколько она заблуждалась.