В чужой монастырь, или как я хотел убить Оле Нидала. - страница 2
Но ехать надо, фламандец засовывает журнал в карман, мы забираемся в кабину, и мчимся, подталкиваемые многотонным грузом за спиной вниз, к Барселоне. Уже через полчаса тучи расходятся, сияет солнце, и фламандец кивает нам на зеленые буквы неонового щита возле трассы – “TEMPERATURA +26 >C”. Конец дождям, конец весне: лето.
. . .
«Мне скоро сворачивать. Где вас оставить?»
Громадный peage (нет, el peaje!) перед Барселоной, перегораживающий четырехполосную трассу. Жара, куча машин, но мы стоим на обочине - нас плохо видно. Испанцы не останавливаются. Однажды: машина, полная золотозубых цыган, да и то в центр Барселоны, куда не надо. Или еще вот, Испания: у девушек тут много шансов (на что?) если они одни. “Una chica – no problema, uno chico – hasta luego” и тормознувшая было машина уезжает.
Барселоны я по старой памяти опасался. И, как оказалось, не зря, она стала для нас ловушкой. Отчаявшись, уже на закате, мы сели в машину, которая довезла нас до какой-то заправки на окружной, потом улыбчивый, но бестолковый негр завез нас в городишко-спутник Барселоны, Ла Террассу (давясь безъязыкостью, я пытался объяснить ему, что нам нужна заправка, и он привез нас на главную улицу с кафе и неоном, и показал на крошечную заправку – «Aqui!»). Шатающиеся от усталости, мы побрели с нашими рюкзаками в сторону выезда из города и далекой теперь, через несколько развязок, окружной, и выйдя, оказались в полной темноте, изредка выхватываемые из нее придорожными фонарями. Полная безнадежность.
И самое время для чуда. Дорогу перед нами высвечивает свет фар показавшейся где-то за спиной машины, я машинально делаю взмах рукой и машина останавливается. Не веря, бегу. За рулем молодая женщина, одна, на заднем сиденье детское креслице со спящим ребенком. Я не понимаю, что она говорит, но понятно главное – она хочет нас взять, то есть, в полной темноте она остановилась ради подозрительных рюкзачных теней, не имея возможности их разглядеть, и это в Испании, где автостоп считается чем-то сомнительным. Она нас не боится. Я говорю «Таррагона! Дирексион?» Она качает головой - это далеко; «карретера пара Таррагона?» - это много поворотов, и ей не туда, но она нас подвезет немного, чтобы нам было удобней выбраться, все это я как-то понимаю, и мы садимся в машину (тсс! Транкило, пор фавор… эль бебе, не потревожьте ребенка, пожалуйста). Она везет нас недолго, минут десять, но провозит как раз через те хитросплетения барселонских развязок, которые нам ни за что не одолеть. Выходя, я говорю «Мучас грасияс, сеньора», и мне очень хочется поцеловать ей на прощанье руку. Но сдерживаюсь, боясь смутить - наверное зря.
Вдалеке посверкивают огоньки пригорода, в километре ревет трасса, видимо, уже наша, окружная, но сил уже нет, и мы шагаем по обочине, над горизонтом встает безумная луна, кажущаяся необыкновенно громадной, и она освещает дорогу, вырисовывая каждый кустик, каждый столбик ограждения и каждую трещину асфальта резкими, пронзительными тенями. В ее свете мы замечаем небольшую рощицу невдалеке и спускаемся.
Роща эта, видимо, оставлена нарочно для отдыха горожан, потому что от городка к ней ведет несколько дорожек. Но сейчас тут никого нет. Освободившись от рюкзаков, мы любуемся лунными рядами светящихся деревьев, с провалами мягкой тьмы между ними. Земля в этом лесу неопадающей зелени странно чистая, будто выметенная каким-то безумцем, и будто утоптанная, лишь у подножья деревьев растет папортник.
Мы расстилаем там спальники, я прилаживаю в выемку между корнями примус, вскипятить чаю, сворачиваю сигарету, и облокачиваюсь на ствол. Тихо, на дороге мало машин, только иногда проедет кто-то, наверное, поздний гуляка из Барселоны. Со стороны городка раздается мотоциклетное покашливанье. Мы молча прислушиваемся. Так бывает, когда попадаешь в новую страну: первое время все кажется подозрительным, неизвестная жизнь, непонятные люди.
Так и молчим, пока по роще не начинают метаться световые пятна от подпрыгивающей фары мотоцикла. «Слышишь?» «Да»
Мне в голову почему-то приходят цыгане (хотя зачем им ночью в лес?). Я не говорю о своих догадках Маше, чтобы не пугать. Мотоцикл останавливается метрах в ста, слишком далеко, чтобы что-нибудь разглядеть, но и мы, к счастью, лежим в тени и стараемся не шуметь. Единственное, что может выдать нас это синеватое свечение горелки примуса (вода уже закипает), и я даже подумываю не потушить ли, но вдруг вспыхивает раздражение от собственного страха, я не хочу уходить отсюда