В чужой стране - страница 28
— С коммунистами? — Петро хитровато прищурил глаз. — Считай, что ты это сделал. Я — коммунист.
— Сердце меня не обмануло! — невольно вырвалось у Тягунова. — Ты должен связать нас с комитетом.
— Свяжу. Здесь, в шахте, мы будем работать с тобой вместе.
Через Петро был налажен выпуск листовок. Кем и где они печатались, долгое время не знал даже Тягунов. Петро был блестящим конспиратором. Он смело брался за самую черновую, опасную работу, приносил в шахту пачки листовок, проводил одну диверсию за другой и оставался вне всякого подозрения. Гитлеровцы с доверием относились к этому тихому, безотказному «работяге».
Позже Тягунов узнал, что Петро — старый коммунист, профессиональный революционер. Он работал во многих странах Европы — в Чехословакии, Венгрии, Польше, Франции, Германии, сражался в Испании против Франко рядовым бойцом интернациональной бригады.
Только Тягунов установил связь с подпольным комитетом и начал налаживать работу среди военнопленных, как его неожиданно вызвали в канцелярию лагеря. «В чем дело? Неужели пронюхали?» Тягунов шел в канцелярию, охваченный тревогой. Но, войдя в помещение, взял себя в руки. Обращаясь к сидевшему за столом «воспитателю» белоэмигранту Шрейдеру, спокойно спросил:
— Кто меня вызывал?
— Вы — Тягунов? — Шрейдер, покуривая сигарету, смотрел на Тягунова пристальным, колючим взглядом.
— Тягунов, господин Шрейдер.
— Гвардейский ротмистр фон Шрейдер. — «Воспитатель» сделал ударение на слове «фон». — Кем вы были» Красной Армии? Звание?
— Военинженер третьего ранга.
— Так-так… — Шрейдер, гася сигарету о край пепельницы, продолжал пристально смотреть на Тягунова. — Вот что, Тягунов. Такие люди, как вы, нам нужны. Вы инженер и хорошо знаете немецкий язык. Я думаю взять вас работать сюда, в канцелярию. Что вы скажете?
Тягунов молчал. Только сейчас он почувствовал, как напряжены его нервы.
— Что же вы молчите, Тягунов? Идемте, к лагерь-фюреру.
Лагерь-фюрер Виганд, сидя за большим столом, долго и открыто, выкатив круглые бесцветные глаза, разглядывал Тягунова.
— Садитесь, Тягунов, — неожиданно проговорил он, показывая рукой на стул. — Вы инженер, интеллигентный человек, мы это понимаем… Мы, немцы, умеем ценить людей. Да, да, Тягунов, умеем! Вы не будете больше работать под землей. Я назначаю вас старшим писарем. Мне нужны такие люди.
— Спасибо за внимание, господин лагерь-фюрер. Но я бы хотел остаться в шахте. Там я принесу больше пользы…
Виганд, взявшийся уже за карандаш, чтобы написать распоряжение, вскинул голову, с недоумением посмотрел на Тягунова.
— Вы не хотите идти в канцелярию?
— Разрешите мне подумать. Я могу просить об этом?
Лагерь-фюрер переменился в лице. Казалось, он сейчас выскочит из-за стола и ударит дерзкого пленного. Но он сдержался.
— Ладно, завтра скажете Шрейдеру!
Когда Тягунов вышел, Виганд недоуменно сказал Шрейдеру:
— У него, наверное, не все дома. Впрочем, все эти ученые — ненормальные люди. Я давно в этом убедился, Шрейдер.
— Фон Шрейдер, господин лагерь-фюрер.
— Ладно, ладно, господин фо-он Шрейдер!
Как только Тягунов показался во дворе лагеря, к нему бросились Бещиков и Сайковский.
— Ну слава богу, пришел! — Сайковский облегченно вздохнул. — А мы уж думали… Зачем вызывали?
— Хотят, чтобы я работал в канцелярии старшим писарем. Этого еще недоставало!
— Старшим писарем? — переспросил Бещиков. — Мне кажется, Борис, это не так уж плохо. Если войдешь к ним в доверие, они передадут документы, списки, ты станешь хозяином канцелярии…
— Михаил прав, — согласился Сайковский. — Эти мерзавцы работать не любят. Им нужен человек, который бы за них вел все дела. В канцелярии ты много сделаешь для организации.
Тягунов молчал. Высокий лоб прорезали морщины.
— Что же ты решил? — нетерпеливо спросил Бещиков.
— Я понимаю, что это нужно… А товарищи? Они ведь не знают, с какой целью…
— Борис Иванович, но этого требует дело, — глухо проговорил Сайковский. — Дело!
— Хорошо, я соглашусь. Завтра…
Но утром Тягунов не пошел к Шрейдеру. Когда подняли их смену, он встал в строй вместе с товарищами.
— Ты что — решил отказаться? — спросил Бещиков.