В дальних странствиях - страница 27

Железная дорога заканчивается в Дарджилинге, горном городке со своим ярким этническим обликом, отличающим его от других городов Индии. Рядом граница вассального гималайского княжества Сикким. Здесь побывал в 70-е годы во время своего индийского путешествия великий русский живописец Василий Васильевич Верещагин. В экспозиции Государственной Третьяковской галереи есть его картина «Буддийский храм в Дарджилинге». Храмовая постройка, скорее напоминающая крепость, запечатлена на фоне снеговых вершин.

В городке можно встретить выходцев из разных горных стран: Непала, Сиккима, Бутана и даже расположенного по ту сторону Гималаев Тибета. Вот описание обитателей района Дарджилинга, которое мы находим в книге Ольги Александровны: «Все здешнее население носит совсем особенный отпечаток в сравнении с остальными жителями Индии. Тут встречаются лепча, непалийцы, бутийцы, тибетцы и др.». И далее: «Первые, т. е. лепча, — коренные жители Сиккима (где и находится Дарджилинг) — имеют тибетский тип лица: плосколицый, с выдающимися скулами, китайскими глазами, безбороды и усов и бледно-желтым цветом лица. У мужчин такие женственные черты, что отличить их от женщин при одинаковости костюма можно лишь по тому, что первые носят волосы сплетенными в одну косичку, а последние— в две. У лепча замечательно развиты мускулы ног, как и подобает истым горцам; росту они небольшого, широкоплечие и очень сильные; весьма веселого характера и услужливого, тихого, открытого нрава.

Другие туземцы, которых особенно много в Дарджилинге, — бутийцы. Единственная одежда их состоит из длинного, широкого кафтана, перетянутого узким поясом, за которым заткнут неизменный огромный нож; над поясом кафтан образует род первобытного кармана, куда они прячут разные свои пожитки. Рослые, крепкого сложения, они представляют разительный контраст с лепча, отличаясь также от последних своим замкнутым характером. И мужчины и женщины носят серебряные кольца с бирюзой на руках и такие же большие амулеты на шее. Бутийцы занимаются переноской тяжестей по горам; они перетаскивают их на спине, поддерживая ношу ремнем, пропущенным поперек лба. Непалийцы — небольшого роста, стройные, мускулистые и проворные, удивительно расторопные, выносливые и в высшей степени храбрые» [19, с. 373–375].

Дальше пришлось ехать верхом на лошадях или на мулах, упаковав багаж во вьюки. Дорога по горным тропам над расщелинами и пропастями была утомительной и небезопасной. После удушливой тропической жары прохладный климат Гималаев казался непривычным. Растительность также заметно изменилась в сравнении, с другими районами, где путешественники побывали раньше. Теперь перед ними была типичная растительность умеренного пояса — хвойные породы с нежными шелковистыми иглами, разные широколистые деревья… Кое-где лес сменялся горными лугами, покрытыми снегами.

В бунгало на высоте 42 тыс. футов (свыше 3600 м) путешественники заночевали. Однако пронизывающий холод, от которого не спасали легкие стены постройки, не дал возможности отдохнуть. Так же холодно было и на следующем ночлеге. Пылающий камин не согревал комнаты. Вокруг лежал снег. Зато ранним утром открылось величественное зрелище. Произошло это на рассвете 23 марта в бунгало Чианбаиджан на высоте свыше 10 тыс. футов. Путешественники увидели очертания Эвереста, высочайшей вершины на земле. «Когда мы затем вышли из бунгало, первое, что бросилось нам в глаза, было чудное зрелище огромных снежных гор, среди которых особенно выделялась самая громадная вершина на свете — гора Эверест», — пишет Щербатова 119, с. 426]. Далее она приводит впечатления первой побывавшей здесь путешественницы, не называя, к сожалению, ее имени и источника сведений: «Наконец, я увидела перед собой Эверест, который словно исполинская преграда заслонял собою весь запад. Казавшийся вначале сурово-величавым, он вдруг преобразился, когда его озарили теплые лучи восходящего дивного солнца. Он превратился в массу трепещущего, дрожащего света всех оттенков опала; тенистые же места, окунутые еще в темно-сапфирную мглу, придавали еще более красоты всей этой картине… Взойдя на пригорок, я все любовалась Эверестом, который точно плавал в море нежного, серого тумана, среди которого возвышалась зубчатая корона скалистой горы. Отсюда он представлялся поистине величайшим и поразительным явлением природы. Меж тем как другие соседние вершины заслонялись каменистыми крутизнами и смело выступающими скалами, он стоял одинокий в своем пышном, царственном величии!» [19, с. 426].