В дни торжества сатаны - страница 11

— Что они там делают, Стивенс? — спросил я, указывая биноклем в направлении заинтересовавшего меня явления.

Он мельком взглянул на палубу крейсера, недоумевающе пожал плечами и сейчас же снова перевел свой взгляд на тонущее судно. Лицо его было бледно, губы крепко сжаты.

Перестав интересоваться крейсером, я тоже навел на обреченное судно свой бинокль. Но тотчас же снова опустил его: зрелище беспомощной гибели нескольких тысяч человеческих существ начинало ужасающе действовать мне на нервы.

Я измерил взглядом отделявшее нас от крейсера расстояние и мысленно сказал себе: пора.

— Прикажите людям занять места у минных аппаратов, — сказал я.

Стивенс поспешно начал спускаться вниз. Наклонившись в отверстие люка, я крикнул ему вслед:

— Когда все будет готово — сообщите!

— Есть, — донесся уже издали голос Стивенса. Я выпрямился и, когда снова поднес бинокль к глазам, — в его поле зрения отразился один только крейсер. На том месте, где еще две минуты назад виднелся погибающий корабль, сейчас бурлила и клокотала огромная воронка.

Когда до моего слуха донеслось зловещее, методически-равномерное постукивание, — я понял, что предметы, над которыми копошились недавно люди из команды крейсера, были не чем иным, как митральезами. Понял я также и то, что они работали сейчас над уничтожением тех немногих из пассажиров погибшего судна, которым посчастливилось тем или иным способом удержаться на поверхности моря. Пираты жестоко мстили за неудавшуюся попытку грабежа. Команда так увлеклась охотой, что «Плезиозавр» был замечен уже на очень небольшом, сравнительно, расстоянии от крейсера.

На палубе корабля воцарилось полное смятение. С боевого марса нам стали сигнализировать флагами.

— Кто идет? — прочел Стивенс сигналы.

Когда ответа не последовало, суета приняла еще большие размеры. Видно было, как часть людей бросилась к боевым вращающимся башням со скорострельными орудиями.

В то же время с бортов стали опускать в море заградительные противоминные сети. Из всех четырех труб крейсера повалил густой дым и он начал скользить по зеркальной поверхности дремлющего океана, постепенно все ускоряя ход.

Вскоре с глухим скрежетом, тяжело завывая, пронесся первый снаряд и, взбив высокий фонтан воды, исчез в море далеко позади «Плезиозавра».

— Отвратительная наводка, — спокойно пыхнув сигарой, сказал Стивенс.

Второй снаряд упал ярдах в пятидесяти впереди носа нашего судна.

— Они не желают принимать боя, дружище, — сказал я. — Видите, они идут полным ходом и поворачивают в открытое море.

— Это англичанин, — снова сказал Стивенс. — Америка не строила такого типа судов.

— Вернее, просто одно из бывших военных судов, занимающихся теперь самым выгодным в мире промыслом — пиратством.

«Плезиозавр» шел, окруженный со всех сторон фонтанами взметавшейся от падающих снарядов воды… Он быстро догонял крейсер, уходивший в С. 3. направлении.

— Пора, — сказал я.

Мы спустились вниз. Я приказал снова втянуть наблюдательную башню и наглухо задраить выходной люк. «Плезиозавр» снова опустился под поверхность моря и взял курс, параллельный курсу крейсера.

После предварительного обстрела крейсера особыми минами, назначеньем которых было разрушить защищавшую судно противоминную сеть, дело быстро пришло к неизбежной развязке. Перейдя на поражение, мы уже третьей миной взорвали, по-видимому, крюйт-камеру неприятельского судна. Оглушительный взрыв, слабые отзвуки которого проникли даже в рубку «Плезиозавра», и огромный столб черного дыма, изображение которого появилось на световом экране, показали, что атака наша увенчалась полным успехом.

Милостивые государи, — Джон Гарвей по своей натуре вовсе не жесток. Да, не жесток. Он держится взгляда, что, когда давят каблуком голову ядовитой змеи, то при этом совершенно излишне наблюдать за выражением ее глаз.

Это недостойно истинного джентльмена.

— Да, я раздавил ядовитую змею. Да, я чувствую радость и облегчение при мысли о том, что я избавил мир от лишней тысячи, а может быть, и больше кровожадных негодяев. Но наблюдать, как они корчатся под водой, и с сигарой в зубах рассуждать при этом о посрамлении зла и о торжестве справедливости…