В долине Аргуна - страница 76
Мюриды задвигались в радостном оживлении.
— Да будет вольным твой приход, о мудрейший!
— Пусть благословит аллах миг твоего появления!
— С прибытием, учитель!
Жума внимательно оглядел собравшихся:
— Братья! Никем не замеченный я был вместе с вами в клубе. И я слушал сейчас речь нашего дорогого Жебира. Как и всегда, он говорил прекрасно. Спасибо тебе, друг. Но кое в чем я должен тебя уточнить и даже поправить. Так повелевает мне мой долг перед аллахом.
Мюриды опять задвигались, засопели, насторожились.
— Прежде всего, — отеческим тоном продолжал Жума, — когда Хаза играла «Лунную сонату», многие из вас храпели. Храп во время «Лунной сонаты» когда-то действительно мог быть неоспоримым выражением величия духа детей аллаха. Но, во-первых, эти времена, увы, прошли, мир изменился. А во-вторых, мы с вами не просто дети аллаха, мы — его будильники. Будильник и храпун — понятия несовместимые. Будильник, храпящий во время исполнения «Лунной», страшнее для нас, чем журнал «Наука и религия».
— О мудрейший из мудрых!
— Слава аллаху за то, что он нам, беспомощным агнцам, дал такого пастыря!
— О светильник в ночи!
Жебир пристыженно молчал.
— Затем я хочу вам сказать, братья, что ни аллах, ни Коран не запрещает бегания мелкой трусцой. Больше того. Разве вы забыли, что такое сай? Сай — это священное бегание правоверных между холмами Сафа и Марва и Мекке, оно в известной мере приобщает к божьей благодати.
— О светоч познаний! — застонали мюриды. Те из них, кто занимался беганием, облегченно вздохнули.
— Это указывает на то, — воодушевляясь, продолжал шейх, — что мы не должны сторониться бегающих правоверных, а наоборот, нам самим надо начать бегать трусцой. Но, конечно, по-своему. Истинный последователь моего учения обязан во время бега читать молитву. И тогда это будет уже не просто бегание с оздоровительной целью. Это будет тот же древний священный сай, приспособленный к новым условиями времени, то есть модернизированный и усовершенствованный. И, конечно, такое бегание будет угодно аллаху.
— О спаситель наш! — раздались голоса.
— Завтра же, завтра же мы все начнем бегать!
— А можно ли нам бегать в трусах? А как лучше — босиком или в кедах?
Жума поднял руки, успокаивая аудиторию.
— Друзья мои, — сказал он, — конечно, в трусах, в кедах. Прогресс, так уж во всем!
— Слава аллаху!
— Слава его посланнику Жуме Хушпарову!
— Слава! Слава!..
Жума милостиво кивал головой.
— Братья! Некоторые мусульмане уподобляются ныне упрямому жирному быку. Но что может сделать самый могучий бык против танка современности? Ничего! В случае столкновения бык тотчас превратится в мясо, которое, может быть, даже нельзя будет использовать для шашлыка. Мы должны уподобляться не быкам. Мы должны приложить все силы, чтобы проникнуть в танк и постараться взять в свои руки управление им.
— Мы всегда с тобой!
Приложив руки к сердцу, Жума благодарно поклонился мюридам.
— Спасибо, бойцы пророка, спасибо… Еще я хочу сказать вам, что в недавнем прошлом у нас были огорчительные неудачи. Их причина в том, что аллаха в нынешнее жаркое лето сморило, и он очень крепко уснул. Но вот мы с вами собрались все вместе, на высоком уронив провели зикир, и вседержитель восстал ото сна. Результаты этого сказались прежде всего на ходе матча Спасский — Фишер. Как мне сообщили час назад из Рейкьявика, пятую партию Фишер выиграл!
— Ура! — закричали мюриды. — Наша берет! Надо послать поздравительную телеграмму.
Жума простер вперед руки:
— Братья! Мой секретарь Мусост уже послал телеграмму. Правда, работники почты сперва избили мужественного Мусоста, но телеграмму все-таки приняли.
— Но, братья, наряду с успехами есть еще и отдельные недостатки. У аллаха пока не доходят до всего руки. После его длительного сна земные дела оказались сильно запущены, и сейчас творца, конечно, заедает текучка. Наши враги пользуются этим, в частности, они усилили мое преследование, и вот я вынужден вновь переменить мое убежище, покинуть вас.
Жебир при этих словах воспрял духом. «Сматывайся побыстрей, — подумал он злорадно. — А я тут без тебя наведу свой порядок!»