В двух битвах - страница 19
Деревушка, где дивизион разбомбили фашистские самолеты, находилась поблизости от Каменки. Я добрался до нее на коне. Казаков находился в крайнем доме, около которого стояла уже санитарная машина. Врач только что закончил перевязку.
— Ну, как он?
— Рука... Не знаю, удастся ли ее спасти, — ответил хирург. Казаков лежал на широкой скамейке. Меня он сразу узнал. Глаза его посветлели.
— Накрыло вот, — виновато сказал он. — И в самое что ни на есть неподходящее время! И бывает же так. Вчера из такого переплета вышел невредимым! А сегодня... шальным осколком.
— Не огорчайся! Могло быть хуже.
— Да, конечно. А все-таки досадно. В тыл отправляться сейчас совсем некстати.
Вскоре мы попрощались. Горько мне было расставаться со своим другом.
О вчерашнем «переплете» Алексей мне сказал всего несколько слов. Только позже я узнал о том, что произошло в тот день. Алексей Казаков возвращался из медсанбата, где он навещал раненых. Перед выходом ему сообщили, что его противотанковый дивизион снялся с короткого отдыха и продолжил наступление. Желая быстрее догнать своих, он двинулся на лыжах через лес. Сопровождал его сибиряк, в прошлом охотник, дивизионный связист Филинов.
Они шли в шинелях, с автоматами на груди и оживленно беседовали:
— Ш-ш-и-и. Сюда, товарищ комиссар! — прервав комиссара, Филинов увлек его за старую, разлапистую ель. Казаков увидел осторожно пробирающихся по лесу людей в маскхалатах, с немецкими автоматами на груди. Их было семь.
— Гитлеровские разведчики или диверсанты. Надо задержать! — решил Казаков.
Филинов ловко устроился за пнем по соседству. Когда лыжники приблизились, Казаков крикнул:
— Стой!
Все семь упали в снег. Казаков и Филинов дали по длинной очереди.
«Так, так, — соображал Алексей, — двух вывели из строя. Пятеро укрылись за деревьями. Теперь не дать им расползтись».
— Филинов, бери на себя трех слева, — приказал он, — а я двух справа. Патроны береги. У нас лучше позиция. Но у них есть гранаты.
— Смотрите-ка, товарищ комиссар, один из «ваших» начал отползать!
Казаков выстрелил. В ответ получил три очереди. Около ели прозвякали хлопки.
— Разрывными бьют! — предупредил Алексей. Первый фашист перестал двигаться, зато второй осторожно, стараясь не отрываться от снега, пятился назад. Но только плечо гитлеровца на миг приподнялось, Алексей выстрелил. Фашист замер. Другие в ответ выпустили две длинные автоматные очереди по ели, за которой укрывался Казаков.
Часа два уже продолжалась эта схватка.
— Рус, рус! Слюшай меня! Я дойчланд официр, — послышался в наступившей тишине чужой голос.
После небольшой паузы офицер снова заговорил:
— Рус! У вас выхода нет. Пистоль бросай. Коммен к нам. Будете жить. Слово дойчланд официр. Айн минут размышлять! Шнель! Шнель!
Казаков выругался и дал короткую очередь из автомата.
От гитлеровцев донесся короткий разговор, и вдруг все смолкло. Проходит одна, две, три минуты — тишина. «Что-то замышляют!» — подумал Алексей. Вдруг две длинные очереди рванули воздух. У пня и ели зазвякали частые хлопки разрывных пуль. Одновременно из разных мест полетело несколько гранат. Разрывы тряхнули землю. Густые снопы дыма создали завесу. Казаков и Филинов сделали по короткой очереди. Алексей сквозь просвет в дыму хорошо различил одного, а затем другого фашиста и сумел снять обоих.
И тут же совсем близко от него прогремели взрывы. Волной придавило Казакова к земле. Над головой просвистели многочисленные осколки.
— О-о-х! О-о-ох!— услышал он стон Филинова.
— Ранен? Мужайся, Филинов! Если сможешь, стреляй!
Филинов больше не издавал звуков, не стрелял, до Казакова только доносилось его тяжелое дыхание.
Алексей пытался разглядеть притаившихся гитлеровцев. «Как сквозь землю провалились. Ну что же, мне остается тоже таиться».
Вдруг он уловил отдаленные голоса, несшиеся со стороны дороги. «Показалось мне или на самом деле? Это наши. Надо предупредить. Могут наткнуться на разведчиков».
Казаков сделал по фашистам две очереди. Те не ответили. Видно, они тоже услышали шум.
Алексей повернулся и увидел своих. Они, сближаясь цепочкой, укрывались за деревьями...