В джунглях Юга - страница 23

стр.

В прошлом году он был в Таиланде и привез нам всем подарки: отцу — серебряный гравированный портсигар, маме — маленького бронзового Будду, сидящего в лотосе.

— А тебе, — он похлопал меня по плечу, — думал, думал и решил купить компас!

Компас был маленький, не больше куриного яйца, и стрелка его всегда показывала на север, указывая дорогу тем, кто в бурю или в туман сбился с пути, заблудился в джунглях или диких степях…

Я откинул голову назад, закрыл глаза, и в ушах зазвучала знакомая песенка моряков, которую я столько раз слышал от Ба.

Плывет корабль
В далекие края,
Эгей, моряк!
Идет волна, волна…

У меня закружилась голова, в ушах зазвенело. Мне казалось, что я на корабле, который бросают волны. Огромная, высотой с гору, волна опрокинула корабль, захлестнула меня и потащила на дно…

— Наконец-то он пришел в себя! — сказал у меня над ухом радостный девичий голос.

Я медленно открыл глаза и увидел, что лежу в храме. Рядом со мной, положив прохладную руку на мой пылающий лоб, сидела медсестра в защитной форме. Весь храм был заполнен ранеными. Один, с обвязанной выше колена ногой, сидел, прислонясь к алтарю, курил и с улыбкой глядел на меня. Где-то ухнули орудия, ненадолго замолчали, и потом снова раздался гул. Стреляли совсем рядом.

— Враги пришли? — спросил я у раненого, который улыбался мне, и хотел было привстать, но тут же без сил упал обратно. Во всем теле была страшная слабость.

От медсестры я узнал, что враги начали наступление рано утром, а днем была бомбежка, и селение и рынок сгорели.

— Перетащила сюда раненых и вижу вдруг — ты, лежишь и бредишь… Еле рот тебе разжала, чтобы лекарство влить. Еще какую-то песню пел… Где твой дом?

— У меня нет дома, — ответил я.

— Вроде бредит еще, — сказал тот раненый, что улыбался мне. — Дай-ка ему выпить горячего молока — сразу придет в себя. У меня в рюкзаке есть банка сгущенки, можешь взять, мне она не нужна.

Медсестра стала подогревать на спиртовке воду.

Я приподнялся на локтях, оглядел раненых. На бинтах и подстилках виднелись пятна крови. Совсем рядом со мной лежал один, у которого была перевязана голень. Он все время страдальчески морщился, стараясь не стонать.

Я выпил молока, и мне на самом деле стало лучше. Только во рту все еще было горько.

Ближе к вечеру обстрел усилился. Снаряды пролетали теперь над самым храмом. Как только немного утихло, раненых стали переносить на лодки. Я попросил разрешения тоже поехать с ними, сказал, что могу помочь ухаживать за ранеными. Но старики лодочники не пустили меня, а медсестра дала пакетик аспирина, рисовую лепешку и велела идти домой и ложиться в постель.

Я подобрал толстую ветку и, сделав из нее палку, медленно поплелся вдоль канала. Все дома были заперты. Узкие боковые каналы были загромождены беспорядочно набросанными туда стульями, столами, большими глиняными кувшинами. Какая-то собака, поджав хвост, шмыгнула под забор и оттуда злобно меня облаяла.

Ночевал я прямо в поле, в заброшенной будке на сваях. Я теперь знал, что нужно избегать больших водных дорог, и весь следующий день прошагал прямо по полю, пробираясь к видневшимся вдалеке высоким деревьям, возле которых, как я думал, было жилье.

Шагал я долго, до тех пор, пока не уперся в реку, которая по цвету была похожа на кофе. Впереди по берегу реки жгли костры. Ветра не было, и дым костров поднимался прямо вверх, отчетливо выделяясь на начинающем темнеть небе. Над водой уже стелился слабый туман, деревья и кустарники почернели и стали казаться чудищами, выползшими из воды.

Неподалеку на косе вокруг костра сидели люди. Возле них, уткнувшись носами в берег, стояло несколько лодок. Лодки то и дело подпрыгивали на волнах, как будто старались и все никак не могли выбраться на берег.

Я подошел поближе и от удивления замер. У костра сидел продавец змей. Рядом с ним помахивал хвостом серый пес, а напротив устроился тот самый мальчик и пытался ногой перевернуть на брюхо небольшую черепашку. Черепашка только беспомощно сучила лапами и вытягивала шею, стараясь отодвинуться подальше от огня. Тут было еще несколько мужчин в засученных черных брюках, все такие же широкоплечие, как и продавец змей, и с красными, обветренными лицами. Они с интересом наблюдали за усилиями черепашки. Чуть поодаль сидели две женщины в черном.