В его власти - страница 14

Корабль—призрак, вестник тысячи тысяч смертей… Многие самоназваные очевидцы боев с участием Черного Знамени, утверждали, что он принадлежит группе наемников—людоедов, которым империя платит золотом и человеческими жизнями.

Что бы там ни было, ни один бой с участием черного крейсера еще не закончился поражением. Было ли то только его заслугой или нет – судить сложно, но шестилетняя оборона Нарвиби и трех ее лун, успешно проводимая хорошо подготовленным и вооруженным Корпусом Кри, была прорвана именно при участии того корабля, на котором сейчас находилась Азанет.

Но вовсе не эта новость оглушила ее, а осознание того, кому она теперь должна служить.

Внезапно, мысль о покорном следовании своему пути превратилась из печально—светлой, в горькую и давящую. Быть может, она не совсем верно поняла замысел Создателя, и он послал ее к этому… убийце детей и разрушителю жизней с совсем иной целью? Ведь, будь у нее возможность сразить самое сердце зла – Императора – она не сомневалась бы и пожертвовала бы собой, даже если б Маат после того навсегда закрыла для нее путь к Создателю.

Бесконечное колесо перерождений боли и смертей для одного, ради того, чтобы принести мир во все части галактики… слишком много мыслей в одночасье зароились в ее голове.

Когда служанки закончили приводить ее в порядок, Коук удовлетворенно хмыкнул и набрал какую—то комбинацию на своем широком наручном браслете. Спустя несколько минут в проеме, вновь расступившемся в стене комнаты, появился знакомый ей мужчина – это был тот самый человек в белой форме, которого она увидела первым, среди всех ее новых знакомых. Ту встречу нельзя было назвать приятной и, увидев его вновь, девушка инстинктивно вскочила на ноги и отошла к противоположной стене.

Префиарий удивился ее поведению, противно хохотнул, сказав что—то мужчине в белом, на что тот кивнул, поставил на кровать небольшой серый чемоданчик с красным орлом, сжимающим кольцо и жестом указал Азанет вернуться к кровати.

– Что? Чего он хочет от меня?

Коук закатил глаза, словно все было в самом деле очевидно без слов, но ответил вполне терпеливо.

– Это доктор Дитт, главный судовой врач. Ты же не боишься врачей? Ему просто нужно тебя осмотреть.

Для того, чтобы понять, что отказаться от новой встречи с доктором Диттом вряд ли получится, вовсе не нужно было быть семи пядей во лбу. Потому Азанет недоверчиво, но все же вернулась на свое место.

Следуя указаниям человека в белой форме, она поочередно открыла рот, подняла руки и покрутила головой, дав осмотреть уши за затылок. Мужчина слегка дотронулся до ее распухшей щеки и внимательно рассмотрел ссадину на губе. После чего что—то спросил у префиария, на что тот ответил уже на карезском:

– Нет. У нас с ней возникло некоторое… недопонимание.

Доктор Дитт неодобрительно сощурился, но ничего не сказал. Только достал из чемоданчика белую продолговатую коробочку, размером с мизинец и протянул девушке на ладони, со словами:

– Мазь. Ушибы и царапины мазать. Бери – пригодится вся. – Голос его через маску звучал приглушенно. Интересно, что он прячет под ней, изуродованное лицо или только садистскую ухмылку? – Ложись на кровать вся, согни ноги в коленях.

– Что? – Азанет сделала вид, что не расслышала, но на самом деле ей просто хотелось убедиться в том, что она услышала все правильно.

– Что слышала. – Возмутился парсианец, кажется ему окончательно надоело возиться с глупой цифией своего господина, и он начал терять терпение. – Доктор должен осмотреть тебя после дефлорации.

– Дефлорации…

Мужчины переглянулись, а девушка покраснела, прекрасно поняв, о чем они и чего от нее хотят.

«Следовать пути никогда не бывает легко, наоборот, если ты переживаешь сложности и лишения, если с тобой происходит то, что заставляет тебя страдать физически или морально – значит, ты идешь в верном направлении. Значит, ты на своем месте.» – Так говорил ее отец. И как же хорошо, что его здесь нет, что он не станет свидетелем того, как низко она пала и на что ей приходится идти, для того чтобы вернуться к Создателю и к ним, своим любимым и близким. Интересно, сколько ее жизней в этом мире должно было оборваться ранее, чтобы в этой ей суждено было претерпеть столь много горя.