В глубинах Баренцева моря - страница 20

— Наконец-то фортуна нам улыбнулась, — сказал капитан 2 ранга Егоров.

В считанные секунды Трофимов определил элементы движения цели: курсовой угол, дистанцию и скорость.

— Право руля!

— Носовые аппараты товсь!

Команды выполняются четко и быстро. Торпедисты замерли у носовых аппаратов. Наступил решительный момент.

Дистанция уже небольшая — около шести кабельтовых. Егоров видит в окуляр перископа приближающуюся к нити прицела лодку противника, ему даже удается разглядеть взрыхленный бурун за ее кормой.

— Пли!

Вскоре раздается мощный взрыв. По-видимому, торпеды попали в отсек, где хранился артиллерийский запас. Каждому хочется своими глазами увидеть плоды победы. Но всплывать нельзя. Надо убедиться, что поблизости нет вражеских кораблей.

— Ныряй! — приказывает командир дивизиона. — Акустику тщательно прослушивать, нет ли шумов!

Вот все, что осталось от «U-639».

Но шумов нет, горизонт чист. Гулко по всей лодке пронеслись команды:

— По местам стоять к всплытию!

— Продуть среднюю!

На мостик вышли Егоров, Трофимов и вахтенный командир Сергеев. Они увидели плававшие на поверхности моря смесь соляра и масла, спасательные круги, деревянные обломки и другие предметы. Сомнений не оставалось: фашистский пират получил по заслугам. Командир дивизиона и командир лодки поздравили весь личный состав с победой. Из воды были извлечены офицерский китель, походная куртка, спасательный круг, служебные книги и несколько жестяных банок с табаком и продуктами. Было установлено название лодки — «U-639».

2 сентября 1943 года «С-101» благополучно вернулась в базу и по традиции сделала у входа салют.

Около полутора месяцев фашистские самолеты искали в Карском море «U-639». Но их поиск был напрасным. Подводный пират уже не мог помешать проводке нашего конвоя, состоявшего из 15 речных пароходов и кораблей эскорта, из Нарьян-Мара в Обскую губу.

Осенью 1943 года трудное испытание выпало на долю экипажа подводной лодки «Л-20». В один из августовских дней она вышла в очередной боевой поход. Короткое северное лето было на исходе. Солнце клонилось к горизонту. На небе ни облачка. Разрезая форштевнем зеркальную гладь залива, лодка шла в отведенный ей район у мыса Слетнес. Здесь 3 сентября был обнаружен крупный вражеский транспорт, шедший в охранении. Заняв выгодную для залпа позицию, «Л-20» выпустила торпеды. Взрыв, услышанный внутри лодки через несколько десятков секунд, свидетельствовал о том, что торпеды достигли цели.

Но едва «Л-20» начала послезалповое маневрирование, на нее посыпались глубинные бомбы. Уклоняясь, лодка вдруг стала терять глубину из-за резко возраставшей отрицательной плавучести[12]. Как позже выяснилось, отрицательная плавучесть возникла вследствие самопроизвольного заполнения цистерны быстрого погружения, из кингстона которой взрывом была вырвана уплотнительная резина. На глубине свыше 60 метров лодка ударилась о кекур — выступающий со дна моря острый гранитный столб. Герметичность прочного корпуса была нарушена. Забортная вода стала поступать во второй отсек «Л-20» через отошедшую крышку шахты акустического прибора и через отверстие для контрольного краника (он не был поставлен при монтаже) в крышке верхней горловины той же шахты. От этого отрицательная плавучесть лодки увеличилась еще больше, и она продолжала погружаться.

Командир «Л-20» капитан 3 ранга В. Ф. Тамман начал принимать энергичные меры, чтобы предотвратить дальнейшее погружение. Одна за другой следовали команды:

— Пустить трюмную помпу на осушение уравнительной цистерны!

— Дать воздушный пузырь в носовую группу!

— Горизонтальные рули переложить на всплытие!

Однако подводная лодка продолжала терять глубину. Стрелка глубиномера уже стояла на цифре 80. Тогда Тамман приказал идти к ближайшей банке Беспескаллен, где лодка упала на грунт на глубине 110 метров.

В то время как в условиях бомбометания принимались меры по прекращению погружения лодки, личный состав второго отсека и присоединившийся к нему с ведома командира лодки личный состав первого отсека начали упорную борьбу за живучесть «Л-20». Это были мичман А. С. Пухов, старшины 2-й статьи В. С. Острянко, А. И. Доможирский, старшие матросы Н. Ю. Чижевский, А. Д. Фомин, Г. Я. Бабошин, Д. П. Крошкин, матросы В. А. Хоботов, А. Д. Егоров, К. П. Матвейчук и Н. А. Никаншин, курсант Н. Портнов. Руководил их действиями старший лейтенант М. Я. Шапоренко, поддерживавший непрерывную связь по телефону с командиром лодки. Капитан 3 ранга Тамман в этой чрезвычайно сложной обстановке проявлял исключительное самообладание и распорядительность. Его своевременные указания и советы были обстоятельны, спокойный и деловой тон вселял уверенность в благополучном завершении похода. Под стать командиру был и Шапоренко, отлично знавший устройство лодки и ее механизмов.