Именно поэтому долг стал обузой. Потому что, общаясь с пришельцами, пока те занимались ремонтом, – разыгрывая дипломата (их слово), – он вынужден был откладывать момент радостного соединения. Откладывать снова и снова. Побывав так близко, и так отдалившись, и снова приблизившись…
Муки предвкушения и страх, что награда снова ускользнет от него, стали пыткой.
А-лиис вышла из чужого скифа в своем герметичном панцире и села у края отравленного водой круга, обхватив передними членами подогнутые колени. Удобно устроившись, она рассказала Бурегону, что она – женского пола, Матерь. Но Матери ее вида не так сильно отличаются от супругов, которые даже после брака остаются в мире отдельными индивидуумами.
– Как же они передают свой опыт потомству? – спросил Бурегон.
Пауза длилась долго.
– Мы обучаем детей, – сказала А-лиис. – А ваши наследуют воспоминания?
– Не воспоминания, – поправил он. – Опыт.
Она снова помолчала.
– Так ты станешь частью матери. Как… симбионт. И ваши отпрыски получат весь ее опыт и твой тоже? Но… не воспоминания. Как это получается?
– Разве знание в памяти? – спросил он.
– Нет, – уверенно ответила она. – Воспоминания можно уничтожить, а навыки останутся. О… я думала… понимаю.
Они еще немного поговорили о структуре сетей и балдахинов, однако Бурегон видел: для А-лиис разговор о памяти не окончен. Наконец она издала шипящий звук сброса давления и снова вернулась к этой теме.
– Мне грустно, – сказала А-лиис, – что, когда мы, починив свой зонд, соберем новую миссию и вернемся, ты уже не сможешь с нами поговорить.
– Я буду здесь, – озадаченно возразил Бурегон. – В браке с Матерью Могил.
– Это не… – Транслятор запнулся на незаконченном слове, а потом она поправилась: – Не то же самое. Ты нас не вспомнишь.
– Матерь Могил вспомнит, – заверил Бурегон.
Она словно сжалась в комок.
– До нашего возвращения пройдет много времени.
Бурегон подобрался к самому краю выжженной зоны. Впрочем, он не протянул манипуляторов через границу. Скоро те атрофируются за ненадобностью, но он не видел нужды обжигать их раньше времени.
– Все будет хорошо, А-лиис, – сказал он. – Мы запомним вас по этому шраму.
Звук, которым она ответила, транслятор перевести не сумел.