В горах северного Прибайкалья - страница 12

Вскоре спуск стал более легким — мы вышли к вершине крошечного родничка со скальным ложем, россыпи по краям которого были закреплены лишайниками и кедровым стлаником. Здесь можно было немного ослабить напряжение и осмотреться вокруг. Спуск занял более полутора часов, хотя по прямой он не превышал одного километра.

Здесь, ниже, облачность постепенно рассеялась, и мы увидели впереди чудную картину. Пологие западные склоны Байкальского хребта плавно переходили в пояс таежных предгорий. Реки здесь имели сравнительно спокойный характер, были многоводнее и казались бесконечными, но все они в конце концов вливались в Лену.

Все, что мы видели сейчас, напоминало нам о прежних походах через перевалы из реки Улюнной в реку Светлую на Баргузицском хребте.

Далеко внизу сверкала на солнце река Левый Улькан. Ее верховья лежали в гольцах, но уже в полутора километрах от них начинался лес. В бинокль хорошо видны точеные маковки пихт, белые стволы берез, черные и многовершинные кроны кедров. Слева виден один из истоков Левого Улькана, в долине которого яркой каймой и пятнами выделялись луга. Широко вокруг простирались пологие сопки и темно-синий океан тайги, о котором так и тянуло сказать, что он «дремлет исполинским сном».

Спустившись в долину, мы свернули в распадок с зелеными лугами и стали подниматься по нему на невысокое перевальное плато, густо поросшее кладониями и представляющее собой типичную мохово-лишайниковую тундру. Я невольно подумал, что там мы непременно встретим северных оленей.

Лужайки вдоль ключа покрыты высокими и густыми травами — аквилегиями, аконитами, геранями, ветреницами. Ручей повернул влево. Воспользовавшись звериной тропой, мы стали подниматься к перевалу. Тропа, проложенная в основном медведями, была крайне своеобразной. Собственно тропы, в ее обычном виде, не было — вся она состояла из отдельных глубоких ямок, в которые ступали звериные лапы. Многие годы сотни и тысячи тяжелых звериных лап утрамбовывали почву в одних и тех же местах, поэтому тропа имела такой необычный вид. Объяснялось это тем, что, спускаясь по склону, звери сильно скользили на влажной почве и старались ступать в готовые ямки. Точно такую же тропу на крутом склоне, где из почвы сочилась влага и было очень скользко, вскоре нам пришлось наблюдать в другом месте — она принадлежала северным оленям.

Мы поднялись на широкое плато и пошли по моховолишайниковой тундре; были видны ручейки и болотца с небольшими зеркалами открытой воды и вокруг них многочисленные следы северных оленей. Совершенно свежий помет, широкие торные тропы, свежие отпечатки характерных круглых копыт, хорошо заметные на влажной почве, мху и лишайнике, — все это заставило нас насторожиться и каждую минуту ждать встречи.

Внезапно мы увидели край длинного и крутого снежника, на нем оленя — он нагибал голову и ел снег. Мы бросились на землю и поползли, сперва по болоту, потом по камням и лишайникам. На склоне показалось еще несколько оленей, не спеша направляющихся к снежнику. Уже совсем близко густые заросли стланика, откуда удобно стрелять. Преодолев еще несколько метров, мы вползли в узкую гриву стланика и сквозь его ветви и хвою увидели весь снежник.

На снегу стояло шесть оленей. Двух самых крупных из них, с большими рогами, мы приняли за старых самцов, остальные показались нам взрослыми самками. Я выстрелил в самого дальнего, наиболее крупного зверя — он дрогнул всем телом, взвился на дыбы, со всего размаху ударился о снежник и снова поднялся, широко расставив ноги. Остальные олени продолжали стоять на месте, не проявляя заметного беспокойства и не пытаясь бежать. Мы почему-то были уверены, что после выстрела все стадо мгновенно пустится наутек, и я поспешил еще раз выстрелить в раненого оленя.

Когда мы стали спускаться к снежнику, то увидели, что на снегу осталось четыре олененка. Два из них были совсем маленькими, ярко-красными, а два других ростом с крупную косулю и серой окраски, сходной с окраской родителей. Два крупных олененка с оставшимся оленем убежали вверх по горе, два маленьких подпустили нас на несколько шагов, затем, издавая громкие гортанные крики «хорр, хорр», сбежали со снежника и остановились на склоне горы.