В горах северного Прибайкалья - страница 3

Утром 15 июня, простившись с губой Заворотной, где была вторая ночевка, мы продолжили путь на север. Больше уже не встречалось скучных мест. Катер проплывал мимо огромных скал, всюду на берегах стояла глухая, дремучая восточносибирская тайга, и на добрую сотню километров к северу нельзя было рассчитывать встретить ни одного населенного пункта.

Мы все были на борту катера и с интересом наблюдали за берегами, которые теперь не казались безжизненными. Создавалось впечатление, что жизнь там бьет ключом. Я стоял рядом с капитаном, когда услышал громкий голос Велижанина.

— Да не туда, не туда смотрите. Правее, за черной скалой. Два… три… нет, два… четыре, четыре. Да вот они, вот, вот.

Эх вы, слепая команда!

Слепая команда, тесной кучкой сбившаяся на носу катера, увидела наконец то, что давно уже заметил Велижанин в неясном мареве просыпающихся берегов.

В излучине крутой губы по берегу двигалось что-то большое и темное. Это неясное что-то то распадалось на несколько хорошо различимых пятен, то снова становилось единым целым. Велижанин уверял нас, что это были медведи, и очень возмущался, что мы не спешили ему поверить.

Скоро стал хорошо виден приблизившийся берег, где вплотную к воде придвинулись высокие и крутые горы, оставляя между собой и озером лишь неширокую светлую полоску пляжа. Резко выделяясь на ярком фоне гальки, по нему шли четыре медведя. Три из них были совсем маленькими, и было нетрудно догадаться, что перед нами проходит медведица с медвежатами-лончаками. Трех медвежат вместе легко встретить только на знаменитой картине Шишкина, и мы все с восторженным любопытством наблюдали за таежным семейством.

Медвежата казались черными мячиками, быстро катящимися среди камней. Они то обгоняли мать, забегая далеко вперед, то, поравнявшись с ней, исчезали за ее спиной.

Катер медленно скользил по воде. До берега оставалось не больше двухсот метров, и я решил, что для моего длиннофокусного объектива это расстояние не будет препятствием. Глухо щелкнул затвор фотоаппарата, в тот же миг медведица подняла голову и бросилась в лес. Сквозь шум мотора, к которому звери успели, по-видимому, привыкнуть, она услышала такой слабый звук! Два медвежонка, смешно подбрасывая задние лапы, быстро помчались за ней, но их третий собрат был увлечен в этот момент чем-то особенно интересным: он переворачивал большой камень и пытался заглянуть под него. Когда медвежонок поднял голову, берег оказался пустым. Растерявшись, он побежал вдоль берега в противоположную сторону, на мгновение остановился, покрутил головой и что было духу пустился в лес догонять своих потревоженных сородичей.

Так мы увидели первых медведей на том сказочном берегу, где, по единодушному утверждению охотников, эти звери бродили стадами. Вскоре мы убедились, что охотникам не всегда приходится быть мюнхаузенами и что на этот раз мы встретились не с традиционной охотничьей гиперболичностью, а с точным отражением действительности.

Не прошло и часа, как показались еще два медведя. Пробираясь своими неведомыми тропами высоко в горах, они вышли на снежное пятно, где мы сразу же заметили их и хорошо рассмотрели в бинокль. Косолапые пересекли снежник, взяли направление к долине реки и вскоре исчезли в зарослях кедрового стланика.

Оживление в отряде нарастало, но когда катер огибал Елохинскую бухту, восторги достигли предела. На поляне, в нескольких метрах от старого нежилого дома, стоял марал с большими, ветвистыми, очень красивыми рогами. Марал увидел катер, отбежал к краю поляны, остановился и долго смотрел на нас, круто изогнув шею. Зверь, должно быть, понял, что мы не хотим причинить ему никакой обиды. Он шагнул два раза, опустил голову и что-то ущипнул с земли.

Решительно, мы едем по зоопарку! — воскликнул Велижанин, чувствующий себя на вершине блаженства.

Катер проходил невдалеке от берега, и, в самом деле, создавалось впечатление, что мы попали в великолепный зоологический сад, где животные совсем не боятся человека и водятся в изобилии. Лето 1958 года обещало быть одним из интереснейших в нашей жизни.