В горе и радости - страница 2

Гарри спустился в гостиную и почти пожалел о своем решении. Увидев его, все, кто там был, встали со своих мест и зааплодировали, кое-кто выкрикивал его имя. Гарри, оглушенный, инстинктивно шагнул назад. Разумеется, глупо было надеяться, что на следующий день все успокоятся и будут обращать на него меньше внимания.

К нему сразу подошла Гермиона. Рона и Джинни в комнате не было.

- Как ты?

Гарри пожал плечами. Хорошо, плохо – ни одно из этих слов не могло описать его состояние.

- Я больше не могу сидеть в башне, - признался он. - Хочу немного пройтись. А где Рон?

- Он и Джинни сейчас с родителями, - понизив голос, чтобы не услышали остальные, ответила Гермиона. У Гарри сжалось сердце.

- Ясно. Конечно. Я понял. Я пойду.

Ему показалось, что Гермиона хотела что-то сказать, но она промолчала и просто кивнула. Он сдержанно улыбнулся ей и пошел к выходу, стремясь как можно быстрее снова остаться в одиночестве, вдали от любопытных глаз. Люди расступались в стороны, провожая его благоговеющими взглядами. Как только за ним закрылся проем, Гарри накинул на себя мантию и, невидимый, пошел по коридору.

В холле было полно народу. Тут были и обитатели замка, и родственники погибших и выживших, и репортеры, и даже несколько призрачных членов Клуба Обезглавленных Охотников - ведь на завтрашний день были назначены похороны. Скрытый мантией-невидимкой, Гарри, никем не замеченный, вышел из замка и зашагал в сторону озера.

Для начала он решил выполнить обещание, данное Дамблдору - вернуть Бузинную палочку на ее прежнее место. Вскрыв гробницу, он вложил ее в его руки, а потом убрал трещину на плите, оставленную Волан-де-Мортом. Немного постояв над его могилой, Гарри отошел к березе на берегу озера и уселся под ней.

Да, в его снах больше не было места Волан-де-Морту, но теперь в них постоянно появлялись друзья, погибшие в борьбе с темными магами. Гарри зажмурился, и перед его мысленным взором снова замелькали образы - Добби с кинжалом в груди, падающая на дно мотоцикла Букля, Тонкс, сшибающая сушилку для чашек, Грюм, Люпин, Фред у прилавка магазина «Всевозможные волшебные вредилки»…Снегг. Гарри и сам удивился толике сожаления по поводу его смерти, ведь он узнал этого человека, чьим смыслом жизни была любовь к его матери, только после его смерти.

Гарри поднялся на ноги и слепо заходил взад и вперед. Снова и снова вспоминал он о Фреде и остальных, их лица, как никогда яркие, возникали перед его мысленным взором. Казалось, его память специально возвращает его к тем мучительным мгновениям, когда он понял, что его друзья мертвы. Мертвы, и их уже никогда не вернуть. В их смерти был виновен только он, Гарри, что бы ни говорили вчера Рон с Гермионой. Гарри остановился, закрыл лицо руками. Из его уст вырвался стон. Если бы не он, все эти люди остались бы живы, ведь это из-за его спасения погибли Грюм и Добби, это из-за его промедлений больше нет Фреда, Колина Криви и Люпина с Тонкс, его пытались защитить родители и крестный, и их тоже нет…нет. Если бы не он, Фред сейчас был с ними, а у Джорджа не появилось в глазах такого ужасного, затравленного выражения…

- Нет!- вдруг яростно крикнул Гарри, поднимая голову. Потревоженные его криком, с веток ближних деревьев слетели птицы. Глядя в голубое безоблачное небо, Гарри почувствовал, как по щекам потекли слезы. От этой боли не было спасения, и ему не с кем было разделить ее. Он знал, что никогда не простит себе смерти Фреда и в глубине души опасался, что остальные члены семейства Уизли тоже считают его виновным. Не потому ли Рон ушел, не дождавшись его, не прося ничего ему передать?

Страх потерять лучшего друга заставил Гарри оглянуться; но он не увидел никого, кто мог бы нарушить его одиночество. Он с облегчением отвел взгляд и тут же устыдился собственного эгоизма. Многим сейчас гораздо тяжелее, чем ему! Как он теперь посмеет смотреть в глаза мистеру и миссис Уизли, Джорджу и Джинни?

Гарри слепо прислонился спиной к стволу березы и сжал голову руками. У него в груди словно образовалась пропасть, у которой не было дна. Примерно такое же чувство посещало его после смерти Сириуса и Дамблдора - ужасная пустота, где нет места радости, а только печаль и боль, которая словно пожирала его изнутри, заставляя забыть обо всем. Это была почти физическая боль. Сколько людей выражают ему свою благодарность и восхищение – и сколько, наверное, ненавидят его сейчас. Если бы он узнал все раньше, если бы не допустил этой битвы, если бы… Десятки, десятки бессмысленных «если», которые не смогут ничего изменить.