В городе Солнца - страница 5
И дома, удобно устроившись в армчеаре, слушал и слушал её постоянно.
...Я зайду за грань зеркала.
И увижу там море.
Я зайду за грань зеркала,
И увижу огонь.
То - послание прошлых времён...
Сон.
То - послание бывших побед...
Бред.
То - несбывшихся мыслей чужих
Звон...
Здесь - дым сигарет.
Дым сигарет. Пепел души.
Поиск прошлых утрат.
Кукольный мир памперсных див,
Рекламных, с полночных врат.
Пепел души, пепел и дым...
А там, за гранью зеркал,
Куда не попасть, куда не уйти -
Мир из рифов и скал.
Я выхожу в дальний путь,
В дальний сон.
На корабле я лечу
В даль времён
Море ласкает пучинами слёз,
С веток свисают сосульки из грёз,
И по траве я бегу босиком
К радуге вечной за дальним песком...
С этого всё и началось... Началось его "помешательство" на Линде... И он, где только мог, покупал на чёрном рынке записи новых её песен...
С воспоминаниями о Линде, Иоганн спускался вниз на эскалаторе метро. И вскоре его выплюнуло снова на улицу, в толчею и смрад этого сумасшедшего города.
Он не знал, любил ли он этот город... Или ненавидел. Слишком сложные у него были с ним отношения.
Ему казалось, что никогда, с самых времён его основания, вплоть до современности, середины двадцать второго века, здесь не шёл дождь. Всегда раскалённые, громадные и совершенно жуткие строения упирались в пустое небо, похожее на театральную декорацию.
Он покинул станцию метро, миновал Садовую и вышел на большую площадь, прежде чем свернуть в свой, Газетный, переулок.
А вот и ростовская Пирамида на площади. Украшенная надписью: "Эхнатону - благодарные ростовчане". А вокруг - конечно же, тусовочные девицы, из числа тех, кто согласен рекламировать всё. Даже памперсы гипертрофированного размера с такой же гипертрофированной соской во рту. Это и есть скандально знаменитые "памперсные дивы".
"Пирамида слоится, как ростовские пиплы, - сравнил мысленно Иоганн. - Она отображает всю общественную жизнь Ростова. Во время демонстраций, наверху, на верхней платформе, пристроенной к срезанному верху Пирамиды, народу предстают офисные матёрые чинуши. Как обычно, на громадных "котурновых" задвигающихся шпильках ультрасовременных туфель и в металлоцеллофановых анкюлотах. Блистая своей дорогой одеждой... Потом идут средние ярусы и пристройки к ним; там устанавливаются рекламы. Чем выше - тем более крупные, и тем дороже платил заказчик за их размещение. Ну, а в самом низу, почти всегда, кроме демонстраций и разгонов - присутствуют так называемые "памперсные дивы": чаще всего, это девушки, вошедшие в город, обнесенный ростовской стеной в три метра толщиной, с пизанс-территорий. И они действительно попадают сюда через "Полночные" врата, про которые и пела Линда. Врата с самым дешевым нелегальным пропуском, потому и самые доступные. Они открываются только ночью и только для девушек-селянок". Иоганн знал, зачем и почему: селянки считались сексуальнее постоянных жительниц города.
Пирамида издавна была главным местом встреч, знакомств и тайной торговли.
Маршрут Иоганна, когда он шел на работу, всегда проходил, минуя Садовую, через площадь, мимо Пирамиды. С этой площади он сворачивал в свой "Пергазетный"... Слова "Переулок газетный" писались здесь на табличках домов именно в таком сокращении. Говорили, что так повелось с очень давних времен.
А ещё, иногда он любил гулять здесь, в самом центре, в пешеходной зоне города. И ему нравилось, что по всему центру почти весь транспорт пустили по второму и третьему ярусу. Он любил рекламы "Маслосыра" (это слово писалось сверху вниз без всякого пробела, на одном из самых знаменитых Ростовских магазинов), прожекторы универшопов, шоры мюзикпопсов, тротуарные бриннинги и брэнчдогкиоски, - и прочую эту граундфлошную, людную толчею.
Первое время Ростов его шокировал и выталкивал. И вытолкнул бы, как нечто инородное, из своих недр. Если бы он тщательно, с трудом, не скрывал своё "пейзанское грэндфазёрство", как он выражался среди друзей, имея в виду своё сельское происхождение. Особенно тщательно его надо было скрывать от потенциальных работодателей...