В измерении Кольца - страница 23

Напился студеной воды и сразу настроение улучшилось. Закурил сигарету и вообще хорошо стало. На опушке насобирал грибов. Ополоснул котелок и промыл перловку. Собрал веток сухих. Нашел рогатинку и крючок. Быстро развел костер. С одной спички любой нормальный человек должен уметь развести огонь. Сначала делаешь "зажигательные палочки". Берешь веточку и ножиком делаешь "юбочку" из стружки, сантиметрах в трех еще одну, еще одну. Каждая веточка становится похожа елочку — "веточки" в разные стороны. Складываешь их одна на одну поперек и подносишь спичку. Костер готов. Потом берешь сухие ветки и кладешь их в огонь крест-накрест. И пламя горит жарко, и дыма почти нет.

Быстро промыл крупу в проточной воде, пока не перестала идти мутная вода от крупы. Около костерка воткнул рогатинку. На нее положил длинную палки, конец которой прижал к земле деревянным крючком — та же рогатинка, только в обратную сторону. На свободный конец палки повесил котелок над костром. Быстро и удобно. Вода закипела быстро, как на газовой плитке. Пошел, помыл грибы, очистил их, нарезал и в подоле рубахи принес к костру. Положил в котелок, а они аж горкой над котелком. Ну, пожадничал. Нет. Быстро уварились и, может, грибков-то нужно было поболее. Посолил варево мое и сдвинул с большого огня, пусть потомится.

Кушанье получилось отменное. Каша с грибами и в лесу. Никогда бы не подумал, что целый котелок каши съем. Съел. Быстро помыл котелок, чтобы потом не возиться, оттирая застывшую еду. Прошелся по котелку илом с песочком из ручья и засиял мой котелок как солнце. Ему приятно и мне хорошо.

Закурил сигаретку и прилег отдохнуть у догорающего костерка. Бросил окурок в костер, и навалилась на меня послеобеденная дрема. Никто меня никуда не торопит. День мой никто не нормировал, как и жизнь мою. Положил я вещмешок под голову и уснул.

Снится мне, что плыву я по морю. Корабль наш качает на крутых волнах. Капитан приказал всем привязаться к койкам, чтобы не свалило на пол, неудобно, но как будто и качка прекратилась. А я ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу. Кричу беззвучно:

— Шторм кончился, отвяжите меня, — а вокруг голоса, — а это мы тебя поймали, лежи и не дергайся.

Я дернулся и действительно не могу пошевелиться.

Открыв глаза, я увидел усатую физиономию, которая дыхнула на меня чем-то неприятным и сказала:

— Что, кумэ, прийихали?

Около меня стояли пять человек. В причудливых одеждах и с кривыми саблями на боку. Шестой с лошадьми стоял поодаль. Неужто все еще поляцкие банды под Москвой бродят? Вот и я одной в руки попался. Вероятно, варево их привлекло. По одежде-то не разберешь, кто они, может и украинцы, а, может, запорожцы. Вообще-то, похожи на казаков, как их на старинных гравюрах малюют. А, может, и те, и другие. Один из них проворно рылся в моем мешке.

Чуть привстав, я крикнул:

— Эй, ты, козолуп херов, не замай чужие шмотки.

Казаки загоготали:

— Тю, та це ж москаль. Слухай, Козолуп, а тебя и на москальщине многие знают.

Козолуп с красной рожей подошел ко мне и замахнулся ногой, но старшой остановил его:

— Козолуп ты и есть козолуп, ничего в тебе лыцарского нет. Не замай. До батьки свезем. Ему сейчас москали до зарезу треба. А у этого и говор-то господский. Как бы еще хуже не было, если мы ему чего-то сделаем.

Я лежал и матерился про себя, на чем свет стоит. Как я попал сюда? Как матрос Железняк, что шел на Одессу, а вышел к Херсону. Действительно, у кольца есть аномалия. Второе. Как я не успел переодеться? Югославский костюмчик, чешские полуботинки, рубашка "Goleaf", в кармане пачка "Marlboro" и газовая зажигалка. А на руке электронные часы "Nokia". Все это я должен был снять, закопать и переодеться в купленную рясу. Весь план насмарку. Хотя, кто его знает?

— Гляньте, панове, як странно одет цей субъект. Похоже, что из франков или из инглизов. Они там по-всякому одеваются, даже чулки бабские носят с такими же башмаками. Кисель, клади его к себе вьюком и повезем.

Ехали часа два шагом.

Въехали в какое-то село. Хаты-мазанки белые. Кое-где на стенах цветы или петухи нарисованы. Дома огорожены плетнями. Ни дать, ни взять деревенька из какой-нибудь повести Гоголя. Сейчас появится кузнец Вакула с мешками, а из трубы на метле вылетит Одарка, сверкая белозубой улыбкой.