В краю мангров - страница 20

Царство мангров… Оно так не похоже на отороченный пальмами открытый берег. В манграх всегда полумрак, даже когда тропическое солнце в зените. Это не зеленый сумрак в старом высокоствольном лесу, простирающем серо-бурый лиственный свод над рыжеватой латеритной почвой, а неверный, пестрый, как кожа удава, трепетный полусвет. Темные норы между пучками воздушных корней, растопыренных наподобие паучьих ног, черный ил, по которому снуют крабы и под которым прячется предательская вязкая глина. Кое-где сероватые клочки посуше. На них селятся белесые и серо-зеленые сухопутные крабы самых различных видов, но схожие по окраске: в ней есть что-то от старых костей, которые долго пролежали в сырой почве.

Таковы мангры — полные нор, темных луж, черного ила и многоногих тварей, выходящих ночью из-под земли…

Дюйм за дюймом приближается море. В это время года разница между чертой прилива и отлива невелика — три-четыре пяди. Скоро должна появиться рыба. Когда луна на ущербе, заметить косяк помогают ночесветки. Сейчас на них не приходится рассчитывать: чем ярче луна, тем слабее свечение моря.

Пора. Обматываю веревку вокруг запястья, развертываю накидку, кладу ее, как положено, на правую ладонь и левую руку и зажимаю в зубах одно грузило. Осторожно крадусь к воде и бросаю накидку туда, где кончается бар.

Сеть ровным кругом падает на воду, но тяжелые грузила быстро тянут края ко дну, и получается стянутый внизу колокол. А когда я начинаю вытаскивать накидку да еще поддергиваю рукой, края совсем смыкаются.

Свечу фонариком: что за улов? В сети бьются две мохарры в черную полоску, в ячее застряло несколько крупных раков. Глаза их блестят, будто рубины.

Закидываю сеть то с одной, то с другой стороны бара. В среднем получается раз впустую, раз с уловом.

Луна прошла зенит, можно и передохнуть. В мешке, подвешенном к моему поясу, больше десятка превосходных рыб и штук двадцать раков.

Вода медленно отступает, рыба уходит туда, где поглубже.

Чашка кофе из термоса, сигарета, новый слой смазки на ноги, руки, плечи, чтобы испортить аппетит злым песчаным мушкам. Теперь можно взглянуть и на ставные сети.

Луч фонаря скользит по песку вдоль берега реки. Серебристая кефаль и мелкие судаки прыгают и спешат в середину затона; там сейчас метра три будет.

Большой мангровый краб застыл на месте у самой воды. Клешни подняты, тускло поблескивают черные стебельчатые глаза. Чем-то он напоминает старый череп. Их, должно быть, немало лежало в манграх, когда Пти-Пьер и Мануэль Португалец в этом заливе на своих пиратских шхунах подстерегали пузатые галионы из Картахены или Номбре-де-Диос.

Луч скользит дальше. Вот веревка, которой я привязал сеть к корню на берегу, вот верхний урез. Несколько поплавков ушло под воду, и кажется, в ячее что-то поблескивает.

Заранее не угадаешь, что именно. Еще ни один рыбовед не изучал ни этой, ни других речушек между Эль-Дике и Атрато. А ведь здесь, в солоноватой воде, обитатели мангровых болот встречаются с жителями сине-зеленой морской пучины.

Осторожно отвязываю веревку и начинаю тянуть. Не идет, зацепилась то ли за корень, то ли за корягу. И есть лишь один способ выбрать ее так, чтобы не порвать: нырнуть в затон, нащупать руками, где держит, и отцепить. Потом собирай сеть и выплывай с нею на берег.

Днем я и в море ловлю такой сетью. Ночью — нет: слишком часто я видел длинные веретенообразные тела с острыми спинными плавниками. По ночам хищницы частенько заходят на мелководье, просто удивительно, как они там не застревают. Знаю, знаю: акулы трусливы, но кто видел рыбаков с откусанными руками или ногами, тот дважды подумает, прежде чем ночью лезть в море. Недавно у самой Картахены серая донная акула средь бела дня на глазах у людей прикончила человека. Это второй случай за три года.

Но сюда, в устье реки, акулы не заходят: бар не пускает. И вообще они предпочитают простор. Хотя некоторые, скажем рыба-молот, не боятся пресной воды и поднимаются далеко вверх по большим рекам.

Словом, здесь можно рискнуть окунуться ради хорошего пополнения коллекции или доброго обеда. Разуваюсь и еще раз свечу, чтобы точно знать, как идет сеть. Прилив, наверно, сдвинул ее, а когда плаваешь с сетью впотьмах, ничего не стоит запутаться.