В квадрате 28-31 - страница 14

— У меня пятка наружу просится.

Все рассмеялись. А Павловский, не поняв, в чем же дело, обиделся:

— Вам-то смешки, а мне каково. — Спиридон Иванович поднял согнутую в колене ногу. — Глядите, что осколок с обувкой сделал.

Все увидели торчащую из продырявленного валенка голую пятку и лоскут портянки.

— Повезло вам, — сказала Павловскому Зина Миронова. Она открыла походную аптечку, наложила мазь, предохраняющую от обмораживания, обмотала ступню бинтом и новой шерстяной портянкой.

Тут же вокруг Спиридона Ивановича собрался авторитетный консилиум в составе Александра Валова, Павла Долинина и Николая Петрова.

— Придется заделывать пробоину, — как обычно заикаясь на букве «п», участливо сказал Коля. — Давайте-ка отрежем кусок от голенища и залатаем дырку.

Александр Валов достал нитки, и вскоре последствия минометного обстрела были ликвидированы.

Оставаться на этом месте в лесу было опасно. Выслушав доклады командиров отрядов, что потерь нет, комбриг скомандовал:

— В путь!

Дорога пошла кустарником. Впереди показалось Стариково. Разведчики заметили на окраине деревни часового. Он, по-видимому, услышал какой-то шорох и выстрелил из автомата.

Упала лошадь. Пуля пробила ей голову. Несчастное животное забилось в предсмертной судороге. Снег около ее головы стал пурпурным. Пристрелить ее не решились, чтобы не выдать себя. Через несколько минут конвульсии прекратились.

Наблюдая из-за кустов, партизаны видели, как к часовому прибежали трое. Указывая рукой в сторону кустов, он стал что-то рассказывать. Те загалдели наперебой, глядя то на него, то на кусты, но с места никто не двинулся.

Через некоторое время гитлеровцы, не заметив более ничего подозрительного, ушли.

Часовой остался один.

Партизаны пролежали в кустах до конца дня и с наступлением темноты пошли дальше, стараясь обходить деревни еще осторожнее.

Переход по тылам противника — дело очень сложное, а путь к цели не обязательно идет по прямой. Для того чтобы скрыть действительное направление, бригада возвращалась иногда назад, делала петли, уходила в сторону. Поэтому сравнительно короткий, если смотреть по карте, маршрут был долгим и извилистым.

Наконец 2 февраля увидели вдали Кудрово.

Разведка донесла, что там гарнизона нет, но должен пройти обоз. Пришлось снова сделать остановку в лесу. Сколько уже было таких дневок!

Лица бойцов потемнели, осунулись. Все страшно устали и, останавливаясь, немедленно засыпали в любом положении. Ухитрялись клевать носом и во время движения.

Требовалась основательная передышка.

Фатеев вызвал Александра Никитина:

— Пошлите Долинина для окончательного уточнения возможности занятия деревни.

Александр Макарович Никитин разложил перед собой карту-километровку. Маленькими черными прямоугольничками значилась на ней деревня Кудрово. В ней необходимо пополнить запасы продовольствия, починить одежду и обувь, отогреться, отдохнуть, помыться.

— Разведку поручаем тебе, Павел Васильевич, — сказал Александр Макарович Долинину. — Может, стоит взять и Васятку? Подумай. На месте будешь действовать по обстановке.

Тринадцатилетний парнишка Вася набрел на лесную стоянку партизан совсем недавно. Родители его погибли в сожженной фашистами деревне. Ему тогда удалось уйти от облавы. С котомкой за плечами он бродил по окрестностям в поисках «дядей-партизанов», о которых где-то прослышал. Добрые люди кормили сироту, пускали в дом ночевать.

Когда наконец Вася встретился с партизанами, то упросил «дядю Сашу — самого главного разведчика», Никитина, оставить его при себе:

— Места здешние знаю. Дороги смогу показывать. Через болота проведу…

И Никитин сдался — оставил в своей группе обездоленного войной мальчугана.

Долинин, Филицын, Петров и Вася залегли на опушке и стали наблюдать за деревней в бинокль. Там было спокойно. Но вскоре из-за поворота дороги показалось семь подвод. На них сидели гитлеровцы. Возчики шли рядом, постегивая лошадей.

— Неужели и в домах немцы? — спросил Валентин Филицын.

— Тогда, считай, опять без горячей картошки останемся, — ответил Николай Петров.