В лесах Карелии - страница 5
— А вы, Сергей Иванович, хорошо подумали над тем, зачем вам нужна телефонная связь с трестом и районом? Охота вам слушать ежедневные накачки, постоянную ругань? Вы же инженер и в лесу, говорят, работали. От кого вы помощи ждете по телефону?
— Но ведь ежедневные вопросы денег, снабжения...
— Если вам надо звонить в город по делу, идите к начальнику железнодорожной станции и говорите по его аппарату. Не хотите — садитесь на свою директорскую лошадь, она вас за полчаса домчит до деревни — тут всего семь километров, — а оттуда можете звонить куда угодно. Впрочем, — добавил он тихо, — как прикажете...
«Да-а, — подумал Ковалев, — крепкий орешек мне подсунули, сумею ли раскусить?»
— Оставим, Василий Афанасьевич, все пока так, как есть, — сказал он задумчиво. — Вы свободны.
Афонин медленно пошел к двери, остановился, постоял немного спиной к столу, затем круто повернулся.
— Мы, старые финансисты, считаем, Сергей Иванович, что покуда общественных уборных из золота строить не начали, деньги на производстве — все! А остальное... — И он махнул рукой. — Найдется свободное время — подумайте...
Главбух ушел.
Директор долго сидел в полном оцепенении, бездумно обхватив голову руками. Какой-то заколдованный круг. Денег нет потому, что плохо возим лес, плохо работаем. А работать без денег просто немыслимо. Где же выход, с чего же все-таки начинать — с денег или с увеличения вывозки?
Он потряс головой, словно желая отогнать что-то тяжелое, сдавливавшее его голову, точно обручем. Горькая улыбка показалась на его лице. Это была улыбка жалости к самому себе. «Как бывает ничтожен человек перед лицом сложившихся обстоятельств», — невольно подумал Ковалев. Потом он тяжело поднялся с кресла и начал медленно ходить по кабинету. Но уже через минуту со злобой на лице плюхнулся обратно в кресло. «Дурак, нашел над чем мучиться. Делать деньги и лучше работать — неотъемлемые составные одного целого. Работать надо — будут и деньги и кубометры».
У кого из довоенных директоров леспромхозов не потеплеет на сердце при воспоминании о выездной директорской лошади...
Выбиралась самая быстрая, самая красивая лошадь в леспромхозе. Если нет в своем хозяйстве подходящей — узнают, где есть. Поедут и купят, не считаясь ни с какими затратами. Сбруя, санки — все должно быть высшего класса. Без цыганской показухи, а добротно, по-хозяйски.
Старые директора, а за ними и начальники лесопунктов считали, что выездная лошадь — это витрина предприятия, это символ отношения руководителя к своему хозяйству.
В 1935 году директором Пряжинского леспромхоза был Василий Степанович Бауэр. Воспитанный еще до революции в духе строгого соблюдения порядка и установившихся традиций, он был беспощаден к подчиненным, относившимся к делу иначе.
Однажды в леспромхоз приехал начальник Нялмозерского лесопункта Антипин — человек пожилой, но работник в леспромхозе новый. Приехал на совсем захудалой лошади, запряженной в плохую телегу. Сбруя тоже была никудышная, вожжи веревочные.
Въехал он во двор, посыпанный желтым песочком, и привязал лошадь напротив директорского окна. Шутники какие-то из соседнего дома взяли и подперли лошадь с обеих сторон осиновыми кольями. Дескать, глядите, люди добрые, она только на подпорках и держится...
Вернувшись из отделения банка, Бауэр быстро узнал, кому принадлежит лошадь, и приказал немедленно привести Антипина в кабинет.
«Ты у меня там в Нялмозере нищим, или пропившимся голодранцем, или кем числишься?»
«Я... я начальник лесопункта, Василий Степанович», — брякнул Антипин, ничего не понимая.
«Хрен ты, а не начальник! — взревел, багровея от злости Бауэр. — Начальник должен хозяином быть у себя на лесопункте, он обязан за каждой щепкой смотреть в хозяйстве, чтобы она у дела была положена, а не где попало валялась. Тебя там и уважать, и бояться должны все от мала до велика. А ты — что? Ты на чем ко мне приехал?»
«Лошадь... телега...» — начал лепетать испугавшийся Антипин.
«Вот-вот: «лошадь, телега»... — передразнил его Бауэр. — Гнать тебя, такого хозяина, в три шеи полагалось бы... Но ведь, говорят, ты и дело знаешь, да и семья у тебя большая...»