В моих безумных фантазиях - страница 14
— Оно прекрасно.
Грейс собиралась на костюмированный бал в Пембрук-Пэлас, одетая как Мария Стюарт, шотландская королева. До того, разумеется, как ей отрубили голову.
— Я едва дождалась, чтобы увидеть вас в этом костюме, тетя Грейс.
— А мне не терпится увидеть тебя в твоем. Начнем?
Ребекка отступила в сторону, пропуская тетю в комнату, чтобы они могли помочь друг другу в подготовке к балу. Ни одна из них при создавшихся обстоятельствах не решилась привезти своих горничных.
Ее тетушка протиснула в дверь свою полную фигуру в пышном костюме.
— Я надевала его два года назад на костюмированном балу в Лондоне. Надеюсь, никто из гостей в Пембруке не присутствовал на том вечере, иначе я буду чувствовать себя крайне неловко.
— Но чтобы приготовить новые костюмы, совсем не было времени, — напомнила ей Ребекка, с ужасом вспоминая, как они убежали ночью из ее дома, словно спасающиеся воры. — Уверена, твой костюм будет прекрасно смотреться, тетя Грейс.
Но так ли это будет на самом деле, смущенно подумала девушка, доставая собственный костюм из сундука, поставленного в большой, изящно украшенный шкаф. В последнюю неделю вся ее жизнь встала с ног на голову после оглушающей новости, что отец намерен выдать ее замуж за их соседа, мистера Раштона.
Хотя он был по-своему красив и мог, когда хотел, казаться очаровательным, она никогда и ни за что не вышла бы за него замуж, поскольку считала задирой и тираном. Он стегал своих лошадей по мордам, когда они недостаточно быстро повиновались ему, а однажды на улице она увидела, как он пинал своих собак, чтобы подчинить их себе. Когда на следующий день он нанес визит ее отцу — она не знала, с какой целью, они всегда беседовали наедине, — девушка резко выговорила ему за жестокость. Однако мистер Раштон решительно отрицал, что делал нечто подобное, уверяя ее, что это, видимо, был один из его конюхов. С насмешливым, снисходительным выражением он обещал отчитать их всех.
Даже сейчас она почувствовала, как у нее непроизвольно сжались челюсти при воспоминании об этом происшествии.
Что же касается участия ее отца в этом… Она понимала, что именно боли стали причиной его придирчивости в последние несколько лет. Отец временами был настолько раздражен, что, казалось, одно ее присутствие в доме вызывало его негодование, хотя она осталась единственным человеком в мире, который еще сохранил остатки привязанности к нему.
Ребекка часто задавалась вопросом, почему она продолжала оставаться преданной ему, получая в ответ так мало доброты. Ответ, как она полагала, был прост. Он ее отец, и он нездоров. Ей хотелось быть хорошей и послушной дочерью, терпеливой и понимающей его вздорный и сварливый характер. Она хотела, чтобы ему жилось комфортно, и делала для этого все, что могла. Ребекка искренне не желала, чтобы он оставался в одиночестве при всех своих болезнях, вспоминала времена, когда они были близки.
Но сейчас, из-за безумного обещания, данного им мистеру Раштону, вопреки ее желаниям все изменилось. Поступок отца трудно было совместить с состраданием к нему. Теперь все, что она могла сделать, это подумать, что из-за изоляции от внешнего мира он потерял ощущение реальности. Больше года он не покидал свой дом и не мог понять, что за границами его поместья шла другая жизнь. Он просто не представлял, что в Англии существовали другие мужчины, за одного из которых она могла выйти замуж. Отец стал настаивать, что ее долг — быть здесь, возле имения, — долг перед ним и титулом Крейтонов, потому что это был один из нескольких графских титулов, наследуемых по женской линии.
Ребекка разложила карнавальный костюм на кровати и подумала о том, как нелегко было бросить вызов отцу, сбежать, не сказав ему ни слова. Подразумевалось, что дочь обязана повиноваться отцу. Она знала это. Но выйти замуж за мистера Раштона? Девушка вздохнула. Возможно, в каком-то смысле она была благодарна за этот толчок к действию, поскольку слишком долго жила призрачной жизнью, без всякой радости, в мечтах и ярких надеждах на будущее, даже когда пребывание в доме рядом с отцом становилось невыносимым.