В муках рождается... - страница 4

— Только не мечом!

— Клянусь духами Кадомая, ни в коем разе. — Зейн отчего-то не любит рубить ни в чем неповинных граждан на куски. Я попросил Обона дать мне минутку, чтобы посоветоваться с помощником, и оттащил его в сторонку.

— Надо, чтобы ты использовал свое колдунство и убедил этих типов, что этот хлам — произведения искусства! Зейн опять набычился.

— Не знаю, подобает ли…

— Ты-то чего волнуешься?

— Я волнуюсь, потому что мы вроде как выманиваем у них деньги.

— Ну, я тоже волнуюсь. Вопрос улажен?

— Я имею в виду, мне не нравится, что мы выманиваем у них деньги, — сказал он.

— А мне не нравится, что ты это говоришь, — заявил я. Джедаи его вытурили, а он все равно пытается вести себя как правоверный джедай. Потрясающе. — Слушай сюда, подельничек. Можешь сидеть в трюме и медитировать в свое удовольствие, я не возражаю. Но когда надо устроить представление, ты всю эту чепуху в трюме и оставляешь. Усек?

Он уставился на меня этим своим взглядом. Ненавижу этот взгляд.

— Ну-у-у-у-у-у-у же, — протянул я, лавируя против ветра. — Это же упыри. Они пируют на останках Тариса, подбирают кости, чтобы украсить ими свои гостиные. Они заслуживают быть ощипанными.

Пауза.

— Наверное.

Он вздохнул. Я тоже.

С этим малышом всегда будто проворачиваешь две аферы одновременно. Я должен обработать клиента и при этом сделать это таким образом, чтобы не слишком играть на нервах юного мечемахателя. Дело едва того стоит, скажу вам.

Зейн поправил воротник куртки и приступил к делу.

— Прошу прощения, мастер Обон, — сказал он, подойдя к одной из груд хлама и обращаясь к дылде. — Но эксперт не нужен.

— Эксперт не нужен? — переспросил Обон.

— Это подлинные работы Тикартина, — сказал Зейн.

— Это подлинные работы Тикартина?

Этот тон голоса всегда выбивает меня из колеи. Все эти фокусы с мозгами на меня не действуют, но даже я почти поверил.

А Обон — нет.

— Почему это я должен полагаться на слово мальчишки, к тому же свежевателя борокрыс? — Он произнес пару незнакомых имен — должно быть, позвал тех стиляг-вуки.

Мои глаза метнулись к Зейну, который лишь пожал плечами. Он предупреждал, что трюк действует только на слабые умы, а Обон, при всех его чудачествах, явно питал сильные чувства к своей коллекции. Я снова покосился на дверь. Где же вуки?

Но тут родианец вдруг возбужденно заквохтал и принялся тянуть Обона за одежду.

— Что, Отец? — спросил Обон. Тот закулдыкал еще громче.

Смекнув, в чем дело, Зейн присел на корточки перед жирным морщинистым коллекционером.

— Ему не нужно вызывать эксперта, правда ведь?

Родианец неразборчиво квакнул. Обон наклонился ближе.

— Что ты говоришь, Отец? Эксперта вызывать не нужно?

— Это подлинные работы Тикартина, — повторил Зейн.

— Бла бла буль фырк фырк!

— Ну конечно же, это подлинные работы Тикартина! — сказал Обон, и его лицо прояснилось. Он подошел ко мне и принялся яростно трясти мою руку. — Я сомневался, но… от глаз Отца не ускользнет никакая мелочь!

— «А из его пасти не ускользнет никакая пожива, — подумал я. — У хаттов есть повод для беспокойства». — Они и впрямь подлин-ные. Эксперт не нужен!

И муун похлопал по плечу удивленного Зейна, все еще сидевшего на корточках перед родианцем, который продолжал лопотать что-то свое.

Зейн немного озадаченно посмотрел на меня. Как он мог запудрить мозги существу, которого не понимал?

Я пожал плечами. Не знаю, как это ему удалось, но цирковой номер был хорош.

Я не дал Зейну времени почивать на лаврах. Теперь предстояло поговорить о деньгах, то есть на самую дорогую моему сердцу тему, в которой всякие джедайские шаманы ничего не смыслят.

Обычно этот вопрос я улаживаю самостоятельно. Но в прошлый раз нам пришлось пойти на непредвиденные расходы, к тому же нам требовался новый корабль вместо «Последнего приюта», и из-за всего этого я сплоховал. Большинство афер я начинаю с удвоенной суммы и шантажирую клиента вымышленным вторым покупателем.

Но на этот раз я не подготовил почву — недопустимая промашка с моей стороны. Во время торга нельзя торопиться.

Кроме того, разговор о деньгах, по-видимому, разбередил душевные язвы Обона, потому что его лицо кривилось и морщилось, пока я не начал подозревать, что они с родианцем действительно родня. Пришлось снижать цену — но я чувствовал, что это только подогрело его сомнения. Мне страх как не хотелось, чтобы Зейн увидел, как комбинатор теряет контроль над аферой, но я надеялся, что для него это послужит уроком. Занизишь цену — потеряешь все.