В начале летних каникул - страница 10

Добавление это вызвало у ребят живую симпатию к существу, сидящему на колонне.

– Мы сюда что, счеты сводить собрались? – спросила Мя-фа очень спокойно, и всем почему-то стало стыдно за Свинкля. И даже сам он, кажется, почувствовал себя неловко – потупил глазки и сделал вид, что поглощен тем, как бы поудобнее устроиться. Поерзал на полу, привалился спиной к основанию колонны и положил коротенькие толстенькие задние ножки одна на другую. Совершенно как человек, развалившийся в кресле.

– Ты давно тут сидишь? – спросила Мяфа, жужжащего неизвестного.

– Ижрядно сиж-жу.

– Тогда нет нужды представлять тебе собравшихся. Про ребят я тебе говорила днем, а это Анюта и Шерли…

– Жамечательно.

Раздался гул, словно над беседкой пролетел вертолет, и на скамью рядом со Скачибобом опустилось очень странное существо, похожее на гигантского черного жука.

Михаил взял Анюту за локоть, опасаясь, как бы она не упала в обморок при виде этакого чудовища, но девочка лишь слегка вздрогнула. То ли она успела привыкнуть к чудному виду посетителей беседки и ожидала чего-то подобного, то ли нервы у нее оказались на редкость крепкими. Михаил и то в первую секунду немного струхнул, а эмоциональный Витька даже бросился вон из беседки. Удрать он, правда, не удрал, но зато второй раз ударился коленкой о каменную скамью и тихо взвыл. Шерли последовал его примеру. И было отчего.

Жук стоял на задних лапах, среднюю пару сложив на покрытом черной броней животе, а передними расправляя усы, торчащие над большим ртом, мощные челюсти которого были увенчаны серповидными рогами-пилами. Шарики глаз его, расположенные на тонких стебельках, помещались ниже рогов, усов и рта и поглядывали с обеих сторон головы с высокомерным выражением.

– Жужляк, – представился гигантский жук. – Прошу любить и ж-жаловать

– Челюсти у него страшные, крепче железных, но душа трепетная, – сказала Мяфа, заметив, что Витька все еще колеблется – покинуть ему беседку или нет.

– Очень приятно, – вежливо сказали хором Анюта и Михаил.

– Да, – подтвердил замешкавшийся Витька.

И только Шерли, поджавший хвост и превратившийся внезапно из грозного пса в маленького испуганного щенка, не торопился выразить свою радость по поводу знакомства с Жужляком.

– Я ражужнал кое-что про Жлыгость, раж-жившуюся ижвестиями о похитителях львов, – безо всякого вступления начал Жужляк.

– Ну! – Витька мигом забыл свою прежнюю робость перед новым участником военного совета.

Михаил поднял брови, а Анюта, толком еще не знавшая об исчезновении львов, но о многом уже догадавшаяся, с интересом посмотрела на Жужляка.

– Тебе известно, что Злыгость что-то знает про львов? – спросила Мяфа.

– Ижвестно, она сама прижналась. И сбеж-жала.

Скачибоб стремительно унесся вверх Ребята от неожиданности качнулись в разные стороны, а Анюта крикнула: «Осторожно!». Она испугалась, что Скачибоб спикирует прямо на рога-пилы Жужляка.

Но этого не случилось. Скачибоб, наверное, мыслил не периодически, как утверждала Мяфа, а постоянно, и приземляться на Жужляка не стал. Он упал прямо в ладони Анюты, которые та непроизвольно подставила, увидев, что он летит прямо к ее ногам. При этом она выпустила поводок, но Шерли уже вполне освоился в беседке и возможностью броситься на кого-нибудь из членов военного совета не воспользовался.

– Да вы садитесь, в ногах правды нет, – предложила ребятам Мяфа. – А скакуна этого ты лучше положи, а то он еще что-нибудь отколет

– Ничего, он не тяжелый, – сказала Анюта, садясь на скамью и укладывая Скачибоба на колени.

– Значит, Злыгость что-то знает, – повторила Мяфа задумчиво.

– Ясное дело, – громко пробурчал Свинкль. – Если бы не знала, обязательно притащилась бы сюда. А так ей, конечно, не интересно.

– А что, она тоже член совета? – спросил Витька.

– Да, но у нее довольно своеобразный характер.

– Злыгость – она Злыгость и есть, – сказал Свинкль, поднялся с пола и прошелся по беседке на задних лапах, скрестив передние за спиной.

– Так что же будем делать? – спросил нетерпеливый Витька.

– Нуж-жно ражыскать Жлыгость, – сказал Жужляк, обращаясь, в основном, к Мяфе и Свинклю. Ребят он, видимо, всерьез не воспринимал и внимания на них обращал мало.