В неведении - страница 3

Остановившись перед зданием, она уже собиралась войти, но вдруг ни с того, ни с сего, застыла. Это место… Ох, она думала, что больше никогда сюда не вернётся. Но вот она снова здесь. Кэсс не хотела снова оказываться в той комнате. Не хотела видеть Вэриана ТАМ. Ведь она прекрасно знала, что случилось внутри. Видела последствия своими глазами. Но выбора не было. Сбежавшего нужно поймать и она не ослушается закона из-за чувства вины, гнетущего её душу. Уверенно переступив через порог, она пошла по тёмному коридору к двери в его конце. Дверь была приоткрыта. В комнате определённо кто-то был. Кассандра, глубоко вздохнув, открыла её настежь.

Вэриан стоял у янтаря, в котором был уже так давно заточён его отец, опустив голову. Его руки, сжатые в кулаки, дрожали и Кассандре даже показалось, что он плачет. Вскоре его тело стало содрогаться сильнее, а до ушей фрейлины долетало что-то похожее на всхлипы. И вдруг он обернулся. Он не плакал — это был смех.

Но вовсе не тот милый смешок, который так привыкла слышать Кассандра. Изо рта юноши вырывался холодный, словно лёд, пронзительный смех. Его, когда-то голубые, а теперь цвета пасмурного неба глаза горели ненавистью. Но Кэсс этому не удивлялась. Она теперь прекрасно знала, кто он на самом деле. Знала, что тот Вэриан, который некогда с румянцем на щеках улыбался ей, был лишь прикрытием, ничем большим. Кассандра была полностью убеждена в этом факте. Или просто старалась убедить себя в нём… В любом случае, она нисколько не сомневалась в том, что испытывает к алхимику столько же ненависти и отвращения, сколько и он к ней.

— Что ж, Кэсси… – после довольно-таки длительного и устрашающего смеха вздохнул наконец он. – Похоже, теперь только ты и я…

— Не смей называть меня так, – процедила сквозь зубы Кассандра, доставая из ножен меч.

Тот лишь ухмыльнулся и, под прицелом взгляда Кэсс, подошёл к своему столу, колбы и сосуды на котором уже давно покрылись пылью. Кассандра ожидала, что сейчас он возьмёт какую-нибудь из них и бросит в неё, но он просто взял свою палку с привязанными к ней пробирками и слегка потряс. Зелья внутри засветились ядовитым зелёным светом.

— Я подумал, что тут слегка мрачновато, – с не сулящей ничего доброго улыбкой сказал он, неопределённо окинув взглядом тёмную комнату. – Но я-то уже давно привык к мраку. Так что будем считать, что это для тебя…

Внутри Кэсс стала закипать злость. Он считает её беспомощной? Что ж, посмотрим, кто из них беспомощный, когда к его горлу будет приставлено холодное лезвие меча, который она так старательно затачивала. Кассандра подняла оружие вверх и с яростью набросилась с ним на врага, который продолжал, уверенно улыбаясь, смотреть на неё.

Вэриан очень легко отразил атаку своей палкой и отскочил назад. Он улыбнулся ещё шире, только теперь в его улыбке была насмешка.

— Ты правда этого хочешь, Кэсси? – спросил он, ловко уворачиваясь от лезвия. – Тебе правда нужна эта скучная, утомительная драка?

Кассандра от негодования набросилась на него и в этот раз прижала к стенке, как-то уж чересчур близко поднеся к его еле закрытой воротником шее меч. Она яростно взглянула на него, а тот лишь обескураженно окинул взглядом висящую прямо над ними полку, которую его отец, к слову, не очень-то хорошо закрепил. Полка покачнулась, а куча тяжёлых сосудов на ней задрожали.

— Да, нужна! – наконец ответила она, так усердно сжимая зубы, что можно было услышать, как они скрипят. – Ведь только так я смогу заставить тебя перестать разговаривать со мной таким тоном, только так я смогу заставить тебя замолчать и только так я смогу отобрать у тебя право называть меня «Кэсси»! Я отберу у тебя это право вместе с жизнью и не буду себя корить за это!

Она посмотрела Вэриану прямо в глаза и с удивлением заметила, что они уже не горели яростью так, как раньше. В них была растерянность и серьёзность, а его зрачки всё чаще сменяли своё положение, бегая то в сторону висящей практически на одном гвозде полки, то к её лицу.

Веса всех этих колб и мензурок хватило бы, чтобы наградить человека нехилым сотрясением (а то и вовсе пробить череп) и алхимик понимал, что сейчас все его детища, над которыми он так долго и упорно трудился, упадут прямо на них. Наконец он глубоко вздохнул и тихо выговорил: