В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС - страница 34

Каждое утро ровно в пять нас будил резкий свист сержанта. Мы сразу бежали в душевые комнаты, где нас ждала холодная вода и жесткие полотенца. Быстро приняв душ, мы, стуча зубами от холода, выстраивались для утренней гимнастики в майском рассветном тумане, одетые в одни майки и шорты. Пробежав несколько кругов, мы получали в награду скудный завтрак, состоявший из хлеба, искусственного меда и эрзацного кофе, сделанного из цикория. Впрочем, и эта еда казалась нам тогда удивительно вкусной.

Таким образом, наш день состоял из гимнастики, спорта и теоретических занятий. Учитывая, что вставать нам приходилось с первыми лучами рассвета, не было ничего удивительного, что иногда наши глаза слипались в теплых и душных комнатах, где проходили занятия. Однако окрик в адрес одного из нас тут же заставлял всех остальных снова внимательно слушать преподавателя. А на площадке перед казармами час за часом снова и снова раздавались команды инструкторов, заставлявшие задыхавшихся от напряжения новобранцев выполнять все новые и новые задания, несмотря на палящее солнце и пропитанный пылью воздух.

На первых порах мы столкнулись с еще одной проблемой. Наше знание немецкого языка соответствовало лишь школьному уровню, а этого было просто недостаточно. Прусско-германские команды воспринимались нами как нечто произнесенное на испанском. Лишь благодаря тому, что они многократно повторялись, а мы старались понять их сердцем, разучивая при этом песни немецких солдат, наше знание языка постепенно улучшалось. Всего через несколько недель у нас больше не было проблем с пониманием сказанного и с общением на немецком.

Впрочем, нашим германским инструкторам также хватало хлопот с нами. Наш типичный голландский либеральный менталитет означал, что мы не могли не комментировать даже их команды. То одно, то другое вызывало у нас протест. Инструкторам же в их работе было необходимо полное доверие и беспрекословное повиновение с нашей стороны.

Так или иначе, в ходе тренировок мы должны были еще доказать свое соответствие званию бойца войск СС. При этом инструкторы негласно отбирали среди нас тех, из кого впоследствии должны были готовить офицеров. И надо сказать, что не все, кто имел амбиции на этот счет, оказались в числе выбранных инструкторами.

«Основные предварительные условия для соответствия званию офицера — это сердце, энтузиазм, умение решать даже крайне сложные и неожиданные проблемы, а также способность подавать личный пример», — писал Феликс Штайнер. Говоря о командовании войсками СС на Русском фронте в 1942 году, он отмечал: «В формированиях, состав которых представлен преимущественно иностранными добровольцами, любые ошибки, допущенные при создании духа товарищества, приведут к гораздо более драматичным результатам, нежели в немецкой части». Здесь он имел в виду в том числе и нас. «Самое необходимое в руководстве бойцами — это неустанная и терпеливая забота командира о своих людях, — продолжал генерал Штайнер. — Командир должен добиться полного доверия с их стороны, убеждая солдат, что он их лучший друг. Его бойцы должны любить его. В частности, командиры взводов и рот всегда должны быть примером для своих бойцов. Чем командир рассудительней, внимательней к своим подчиненным и душевнее, тем сильнее будет сплоченность и выше боевой дух его части. Я призываю всех своих офицеров добиться того, чтобы в ротах были человеческие взаимоотношения, и даже настаиваю на этом».

Но вернусь к нашей подготовке. В Зенхайме мы не располагали каким-либо оружием. У нас были лишь висевшие на ремнях штыки, и окружающая атмосфера нисколько не имитировала фронтовую. Так мы проходили свою базовую подготовку, состоявшую из разнообразных физических упражнений, строевой подготовки и долгих маршей.

Марши мы выполняли и днем и ночью, причем с каждой неделей нагрузки, ложившиеся на нас, возрастали. Во главе колонн шли наши инструкторы, чьей физической форме можно было только позавидовать. А в конце строя вместе с новобранцами шагал медик, который должен был оказывать первую помощь тем, чьи организмы не выдерживали этого испытания на выносливость и характер. Прошагивая ежедневно от 20 до 40 километров в палящем зное, мы больше не пели «Так замечательно быть солдатом», когда с натруженными мышцами возвращались в казармы. Едва двигая ногами, мы, полностью изнеможенные, проходили через ворота, что означало конец нашего пути. Но впереди нас не ждал заслуженный отдых. Вскоре после возвращения свист дневального снова сзывал нас на построение. И мы, только что принявшие душ, получали вечерние приказы на плацу перед казармами.