В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС - страница 56

На новом месте мы делали все возможное, чтобы превратить этот временный приют в свой дом. Для этого нам приходилось многое воспринимать с юмором. «Юмор — это когда ты смеешься вопреки всем невзгодам», — написал один из наших оптимистов на стене, покрытой сажей. Отогреваясь в убогом крестьянском жилище, которое было нашим новым пристанищем, я смотрел на эту надпись и старался отвлечься от грустных мыслей.

Так или иначе, мы не разучились смеяться. Среди нас всегда находился кто-нибудь, кто старался развеселить остальных своими шутками. В числе таких светлых людей оказались и два брата-близнеца. Они были датчанами, жившими в Копенгагене, и, как и мне, им было по восемнадцать лет. Блондины, сохранившие детскую розовощекость, — они являли собой типичный образец европейских добровольцев, воевавших в Вооруженных силах Германии. Они были очень живыми, спортивными, подвижными и говорили так быстро, что нам часто приходилось просить их помедленнее произносить слова, чтобы их понять. При этом, говоря по-немецки, они шепелявили, использовали слова из родного языка и, конечно, у них был типичный датский акцент. Уже одно это не могло не вызывать у нас смеха. Но они были хорошими товарищами. И мы все были очень расстроены, когда однажды на рассвете обнаружили, что траншея близнецов в конце деревни оказалась пуста.

Бойцы, пришедшие сменить их, не нашли их на месте. Близнецы исчезли бесследно, и мы больше никогда не видели их снова. Вероятнее всего, ночью, когда они были в карауле, к ним подобрались советские солдаты, взяли их в плен и увели с собой. Подобное случалось очень часто, русские мастерски использовали метель и непогоду, чтобы подкрасться к нашим позициям и захватить «языков».

Стараясь избежать такой судьбы, караульные, дежурившие на передовой, периодически выпускали в воздух осветительные ракеты, которые парили на небольших парашютах и освещали окружающую территорию. Также, чтобы показать русским, что мы начеку, мы время от времени выпускали по одной-двум пулеметным очередям. Таким образом, мы одновременно отпугивали многочисленных голодных волков, которые с наступлением ночи подбирались к нашим траншеям. Эти животные порою подходили к позициям даже целыми стаями.

В полнолуние, когда луна была достаточно яркой, нам были видны позиции противника. Луна одинаково светила как для нас, так и для наших врагов. Глядя на нее, мы часто думали о том, что эта же самая луна светит и для наших возлюбленных, оставшихся дома.

В декабре, в один из солнечных дней, нас озадачило появление русского биплана, который стал нахально кружить над нашими головами. Многие из наших бойцов выбежали из домов, чтобы посмотреть на него, даже не успев до конца одеться. Вызывающее поведение русского пилота, летавшего едва ли не над самыми крышами домов, означало, что противник знает о том, что у нас нет противовоздушных орудий. Мы, как сумасшедшие, палили по самолету из своих пистолетов и винтовок, но это совершенно не пугало летчика, хотя с такой низкой высоты нам было ясно видно даже то, что на нем надеты летные очки и кожаная шапка. Он покружил над деревней еще некоторое время, а потом невредимый исчез на востоке.

Однако на этом все не закончилось. Ночью этот самолет вернулся и сбросил на нас две бомбы. Правда, они не причинили нам вреда. Но с этих пор нас периодически донимали русские бипланы У-2, которые мы иронично прозвали «швейными машинками». Таким образом, иваны делали все, чтобы наша жизнь не была спокойной.

Зона боевых действий нашего батальона включала несколько деревень. Если исходить из теории, что пехотная дивизия из 8000 бойцов должна удерживать линию обороны протяженностью 10000 метров, то мы силами восьмисот бойцов должны были удерживать участок линии обороны протяженностью 1000 метров. Однако в действительности нам приходилось защищать участок в три-четыре раза большей протяженности. Коммуникация между частями осуществлялась через вооруженные патрули, которые, однако, могли перемещаться только после наступления темноты. Дело в том, что нейтральная территория между деревнями отлично просматривалась и простреливалась противником, поскольку представляла собой голое пространство с периодически попадавшимися небольшими скоплениями берез. Также между деревнями были протянуты линии телефонной связи, но они очень часто рвались, поскольку провода лежали прямо на земле, открытые непогоде и вражескому огню.