В оковах льда - страница 17

— Да. — Риодан проносится мимо меня. Мы осторожно кружим по комнате с разных сторон, очень внимательно все рассматривая.

Сложно прислушиваться, когда в ушах так шумит ветер от собственного движения. Мы с Риоданом практически кричали, когда разговаривали.

— К-как в-высоко-ч-частотный визг, — говорю я. Долго я в этой комнате не продержусь.

И вот снова! Откуда же этот звук? Я двигаюсь все быстрее и быстрее. Мы с Риоданом выписываем восьмерки между ледяными фигурами, пытаясь определить источник.

— Ты ч-чувствуешь? — спрашиваю я. Что-то происходит… Я ощущаю вибрацию, словно пол под ногами дрожит, словно все… изменяется.

— М-мать! — взрывается Риодан. Его руки оказываются на моей талии, и он опять забрасывает меня на плечо, как дурацкий мешок с картошкой, и движется быстрее, чем мне за всю жизнь удавалось.

В этот момент они начинают лопаться, как петарды. Феи и люди взрываются, испещряя пространство ледяной шрапнелью цвета свежего мяса.

Один за другим они жутко взрываются, с каждым разом все сильнее. И мебель тоже. Диваны разлетаются ледяными щепками дерева и твердокаменными кусками набивки. Рамы — металлическими осколками. Звук такой, словно в комнате палят из тысячи пулеметов.

Мимо пролетает пара ножей, за ними десяток ледяных щепок.

Я утыкаюсь носом в спину Риодана. Моему лицу сегодня уже хватило ударов. Я не в настроении получить еще и порезы. Что-то бьет меня по затылку, и я закрываю голову руками. Ненавижу висеть у него на плече, но он быстрее меня. Я напрягаюсь под градом осколков и жду, что один из тех жутких ножей или щепка вот-вот в меня воткнется.

Мы уже на середине коридора, почти у лифта. И тут начинают взрываться оставшиеся два сектора. Я слышу оглушительный грохот снизу и понимаю, что под нами ломается пол.

Начинают сыпаться куски с потолка.

У лифта Риодан сдергивает меня с плеча и одним плавным движением отправляет в кабину.

Я рвусь обратно.

— Эта хрень собирается взорваться, а ты хочешь засунуть меня внутрь?

— Ее хватит на то, чтобы вытащить тебя отсюда.

— Фигня фиговая! Шансы пятьдесят на пятьдесят.

— Я рискну.

И я снова оказываюсь в воздухе, над его плечом, а потом врезаюсь спиной в кабину лифта. Сейчас осыпается уже весь потолок, молдинги под ним, стальные балки… Его раздавит. Хотя мне-то что.

— А как же ты?

У него клыкастая улыбка. Это меня пугает.

— Что, детка, тебе не все равно?

Он голыми руками захлопывает дверь и, клянусь, толкает лифт вверх.

Меня пулей выносит в Честерс.

«Кот из дома…»[4]

При нормальных обстоятельствах я бы обшарила кабинет Риодана, но день был совершенно ненормальным, а я нынче в поганом настроении.

И в голове у меня только две мысли: убраться как можно дальше от Риодана, пока он занят, умирая (надеюсь), и убить по пути наружу столько Фей, сколько смогу.

Клуб, в узком значении этого слова, не защищен. Ура, блин!

Его люди со свистом проносятся мимо меня, так быстро, что мои волосы взлетают в воздух пять, шесть, семь раз. Но Бэрронс не отходит от ТЛ. Очевидно, они несутся вниз, на замороженный этаж, чтобы спасти своего босса. Чтоб его не раздавило. Если повезет, весь клуб рухнет кучей обломков и погребет их всех.

Но почему-то я в этом сомневаюсь.

Они такие же, как Бэрронс. Я вообще не уверена, что их можно убить. Если можно, то наверняка одним-единственным оружием, спрятанным в невидимом ящике на невидимой планете, с атмосферой, которая мгновенно испепеляет все живое, на расстоянии в триллионы световых лет от нас.

Но я знаю, кого тут можно убить.

И моя левая рука зудит от предвкушения.

Истребление Невидимых — драйв для меня почти такой же мощный, как стоп-кадрирование. Не хватает только ТЛ, чтобы прикрыть мне спину, но я знаю, что если она когда-нибудь снова окажется у меня за спиной, то попытается ударить копьем мне в сердце.

Перекачанная адреналином и яростью, я прорубаю себе путь к зоне, которая больше всего меня бесит, — той, где официантки одеты как школьницы, в складчатые короткие юбки из шотландки, крахмальные белые блузки с воротничками и белые носочки.

Школьники. Дети. Первые жертвы нынешнего времени. Множество детей сейчас прячется на улицах, не зная, как выжить.