В Олдерсонской тюрьме. Записки политзаключенной - страница 6
«Дорогая Клодия, Бетти и Элизабет! Я очень, очень рада тому, что вы сделали для меня в мой день рождения. Я, право, не знаю, как мне вас благодарить. Я могу только написать на этой бумаге, что чувствую. Это был один из лучших дней в моей жизни. Я думаю, что, хоть вы и коммунистки, вы все равно самые лучшие люди, каких я когда-нибудь встречала. Я упоминаю про коммунистов потому, что некоторые их не любят, они думают, что коммунисты против американского народа, но я так не думаю. Я считаю, что все вы самые лучшие люди, каких я видела за мои девятнадцать лет жизни, и я никогда не забуду вас, где бы ни была. Я буду всегда поминать в своих молитвах вас, Клодия, Бетти и Элизабет, и надеюсь, наш господь бог поможет вам троим, как мне и всякой другой. Я надеюсь, вы все скоро будете на свободе и вам никогда не придется вернуться сюда. Никак не могу забыть вчерашний вечер. Сколько буду жить, не забуду, что встретила таких милых женщин. Вот все, что я хочу сказать, а кроме того, дай вам бог скоро вернуться к себе домой.
Да благословит вас бог и сохранит на многие будущие годы. Спокойной ночи. Уповайте на бога. Он укажет вам путь.
Джин. 7 февраля 1953 г.»
В то время мы были заняты редактированием текстов наших речей на суде. Все спрашивали нас: «Что вы делаете?» — и настойчиво просили прочитать написанное вслух. Аудитория оказалась очень внимательной и живо реагировала на детали. Арестантки плакали от волнения, аплодировали нам. Все было очень трогательно.
Мне довелось познакомиться с этой тюрьмой довольно обстоятельно. С 1951 по 1955 год я пять раз побывала в ней, и все по тому же закону Смита. Часто я с улыбкой вспоминаю вечер — это было в конце сороковых годов, — когда я проходила мимо этого здания с одной австралийкой, знакомой мне по учредительному конгрессу Международной демократической федерации женщин в Париже в 1945 году. Она прибыла в Нью-Йорк как представительница своей страны в Комиссии по правам женщин при Организации Объединенных Наций. Гостья спросила меня, что это за дом. Услышав мой ответ, она поинтересовалась: «А вы здесь когда-нибудь сидели?» Я ответила: «Пока нет». Тогда она шутливо проговорила: «Наверно, еще успеете насидеться». Несколько лет спустя я по праву могла бы сказать ей: «Теперь насиделась! Да еще как!»
В 1951 году заключенные с большим сочувствием говорили об Этель Розенберг, просидевшей здесь много месяцев; ее увезли из тюрьмы совсем незадолго до нашего прибытия. Этель производила глубокое впечатление на всех, с кем общалась, будь то заключенные или надзирательницы. Она взяла к себе в камеру больную проститутку и ухаживала за ней. Она пела для своих подруг по несчастью. Они говорили, что никогда не забудут, как чудесно она исполняла «Доброй ночи, Айрин» — популярную песенку тех лет. Не исключено, что ее увезли в связи с нашим появлением. Но вскоре ее неожиданно поместили в отделение смертников тюрьмы Синг-Синг, где она и ее муж Юлиус Розенберг и были казнены после инсценированного процесса о «шпионаже»[5]. Нам рассказывали, что, когда она покидала эту женскую тюрьму, у всех были на глазах слезы.
В 1952 году, в ходе нашего процесса, меня вновь посадили сюда для отбывания двух сроков по тридцать суток каждый, которые я получила опять-таки «за неуважение к суду». Судья Димок разрешил мне отсидеть оба срока подряд. Меня отправили в тюрьму за отказ назвать коммунистами некоторых людей, которые еще не были отданы под суд по закону Смита, и потому, что Пятая поправка[6] не распространяется на добровольных свидетелей. В течение двух месяцев я давала показания как свидетельница защиты. В те дни, когда меня не вызывали в суд, я работала в тюремной швейной мастерской. Там же я провела сочельник. В этот вечер песнопевцы из «Армии спасения» решили порадовать нас; они пришли к зданию тюрьмы и принялись распевать под окнами. Заключенные кинулись к окнам и начали кричать: «Долой Армию Спасения!» Но услышав слова: «Откройте тюремные ворота и выбросите ключи!» — они одобрительно сказали: «Должно быть, это друзья Элизабет».
На другой день заключенные дали представление, посвященное рождеству. Молодая светловолосая проститутка с невинной внешностью играла деву Марию. Роли волхвов исполняли три высокие, красивые негритянки. Отлично пел хор. Никогда не забуду печальных голосов, выводивших слова рождественского гимна.