В память о тебе - страница 14

Почему никто, кроме нее, не замечает щели? Этот вопрос казался Нине очень важным. К ней редко приходили гости. Синтия была, пожалуй, единственным человеком, который подолгу засиживался в этой комнате, громким голосом задавая множество вопросов, в то время как в кухне готовилась еда. Уборщицы — Мария и ее команда безымянных шумных помощниц, которые раз в три недели в спешке носились по комнатам, — слишком торопились, чтобы замечать мелочи. Вряд ли хоть одна из них снизошла до того, чтобы протереть подоконник.

А больше посетителей и быть не могло. Последний раз она принимала гостей лет десять назад. За долгие годы, проведенные в Бостоне, Нина так и не смогла ни с кем близко сойтись. Настоящих друзей у нее не было. Были, конечно же, знакомые и коллеги по работе, но настоящих, близких сердцу друзей, как те, в Париже и Лондоне, в этом городе у Нины не было. Она вспоминала русскую подругу Таму и дорогую Ингу, «девушку из Берлина», как она ее до сих пор называла. Ну, еще был Шепли, которого она знала — подумать только! — уже лет сорок. Но после его переезда в Калифорнию они почти не общались.

Как и Вероника в Англии, Шепли был поклонником ее таланта, постепенно ставший ей другом. Молодой адвокат-балетоман завоевал расположение Нины Ревской небольшими подарками и почтительным обращением. Его внимание не было навязчивым или излишне альтруистическим. Напротив, Шепли отличался умом и сдержанностью в проявлении своих чувств. Даже Нине, которая старалась выбросить из головы первую треть своей жизни, но так и не привыкла доверять людям, Шепли понравился с первого взгляда. В ее воображении он по-прежнему оставался худощавым молодым человеком со спокойным голосом. Каждый раз, когда Шепли навещал ее в Бостоне, — а случалось это не чаще одного раза в год, — Нина испытывала неловкость, видя перед собой вместо юноши седого старика, которому перевалило за шестьдесят.

Шепли так и не встретил любовь своей жизни. Когда десять лет назад болезнь Нины впервые заявила о себе, он стал навязчиво заботливым и услужливым, превратившись в нечто среднее между любимым племянником и слугой. Он возил Нину на своей машине к врачу и в лабораторию на анализы, регулярно навещал ее и часто приглашал в гости. Но восемь лет назад Шепли переехал в Калифорнию, поближе к Роберту. Нина смирилась с его отсутствием, только иногда скучала о нем, особенно после очередного визита. Обычно они пили чай в «Четырех сезонах» и ходили смотреть на товары, выставленные в «Саксе». Нине ничего покупать не хотелось, к тому же в общественном месте она чувствовала себя беззащитной. Шепли готовил жаркое, пек пироги и замораживал еду про запас. Потом они весело болтали и рассказывали друг другу анекдоты. Приподнятое настроение пребывало с ней еще несколько дней после его отъезда, а потом жизнь снова превращалась в рутину.

С Тамой они познакомились в 1970 году. Она была на десять лет младше Нины и тоже родилась в Советском Союзе. Бывшая журналистка часто звонила ей из Торонто и жаловалась на жизнь. Впрочем, все ее жалобы отличались несерьезностью и веселили Нину, которой приятно было поболтать на родном языке.

Шепли звонил ей не реже, чем Тама, но говорил настороженно, словно справляясь, жива ли Нина или скоро присоединится к большинству своих сверстников. Пожилая женщина подозревала, что с момента ее болезни их отношения стали своеобразным крестом для Шепли. Конечно, он заботился и волновался о Нине, но груз ответственности был слишком тяжелым. Шансов на выздоровление у нее не было, и с этим следовало смириться. Дальнейшая жизнь Нины была бы проблематичной без посторонней помощи, поэтому Шепли вмешался и нанял Синтию. Нина вовсе не испытывала желания умирать. Она интересно проводила время, слушая радио и читая газеты, — она выписывала «Бостон глоуб» и «Лондон таймс». Каждый день она выбирала новый альбом из своей обширной коллекции: Шепли установил в квартире аудиосистему и регулярно присылал ей новые записи ее любимых музыкальных сочинений. Сегодня она слушала свежую аудиозапись струнных секстетов Баха. Если бы только этот проклятый телефон перестал трезвонить! Нина продолжала игнорировать звонки.