В паутине дней - страница 38
Его лицо помрачнело.
– У меня нет земли, – бросил он в ответ. – Это плантация Континю. Здесь теперь никто не живет, – он рассмеялся, – кроме привидений.
– Не то ли привидение обитает здесь, что бродит по трясине Мэри-де-Вандер?
Он искоса взглянул на меня:
– Кто рассказал вам об этом?
– Вин. Эту и еще много разных историй. Я никогда не слышала столько рассказов о неверных женах – может, здесь климат такой? – с притворной наивностью спросила я.
Наклонившись, он подобрал камень и зашвырнул его в поле.
– Муж-южанин – это тиран, – обыденным голосом произнес он. – Ему надо принадлежать целиком и полностью. Он никогда не позволит жене иметь мнение, отличное от его собственного. Неудивительно, что жены бунтуют по-своему. Но послушайте, Эстер, что мы стоим под дождем? В моем камине отличный огонь.
Открыв дверь, которая находилась прямо на земле, он провел меня вверх по узким ступеням мимо помещения, предназначавшегося для конюшни, теперь пустого, но еще сохранившего запах кожи и сена. На верху лестницы он открыл другую дверь, и я оказалась в длинной низкой комнате с двускатной крышей. В камине горело бревно.
Он взял мою мокрую шаль и развесил ее на стуле у огня…
– Правда же, здесь получше, чем в Семи Очагах, Эстер?
Я не ответила, но нашла это место довольно приятным. На балках, подпирающих потолок, он развесил свои трофеи – лисьи хвосты, оленьи рога и даже свирепую голову медведя. Тут почти не было мебели – только узкая кровать, один-два стула и срубленное вручную сиденье возле камина. Но все было чисто, а на полках в углу хранились продукты и кухонная утварь.
– Вы сами себе готовите? – удивилась я.
Он весело согласился.
– Сядьте здесь, Эстер, – скомандовал он, – и я приготовлю вам такой кофе, какого вы никогда не пробовали. По крайней мере во всей Джорджии.
Я села на сиденье. Он ловко приготовил кофе и поставил его на огонь, затем снял с полки чашки и поставил на каменный выступ у огня, чтобы они подогрелись.
– Вы бы удивились, если бы попробовали, какой обед я могу приготовить на одной только сковороде, – смеялся он. Однако, вспомнив о пустых комнатах в Семи Очагах и вечно ломящийся от обильной пищи стол, я не переставала удивляться, почему он выбрал такой скромный образ жизни, когда у него есть возможность жить по-другому.
– Почему вы живете здесь, вот так, Руа?
Он разлил кофе в чашки и добавил горячего молока из кувшинчика.
– Потому что мне это больше нравится. Вот, Эстер, – попробуйте. А я расскажу вам мой секрет приготовления кофе.
– Но ведь это странно, что вы предпочитает жить здесь, когда могли бы поселиться в Семи Очагах, – настаивала я.
Он задумчиво помешивал кофе:
– Я не люблю Семи Очагов. Я бы ни за что не стал там жить.
– Но Руперт говорил, что когда-то вы жили именно там.
– Верно.
– Тогда почему же?
Он продолжал мешать свой кофе и не отвечал мне.
– Вы поссорились с братом?
Он коротко рассмеялся:
– Я всю жизнь только и делал, что ссорился с ним.
– И поэтому теперь вы живете здесь?
Он быстро выпил кофе, затем встал, чтобы поставить свою чашку на каминную полку.
– Эстер…
– Да?
– Вам известно, что мы с Сентом не настоящие братья? А только наполовину. У нас один отец, но разные матери. Моя мать была дочерью бедного фермера, Она умерла, когда я родился.
Я медленно проговорила:
– Но ведь вы жили в Семи Очагах, не так ли, Руа?
– Да, – быстро ответил он. – Сначала меня растила моя бабушка, а когда она умерла, мой отец взял меня к себе. Я вырос в таких же условиях, как и Сент. Пока был жив отец, это был и мой дом.
Я молча смотрела на него, думая, что, по крайней мере по этому поводу, Флора Мак-Крэкин была информирована верно. Руа был незаконным сыном Пьера Ле Гранда. И, сидя напротив меня у камина, он, хотя и был сыном дочки бедного фермера, выглядел так же импозантно, как его брат.
Но он вдруг оставил серьезный тон и строгое выражение лица, словно снял шляпу с головы, и пересел на сиденье рядом со мной.
– Не оттого ли, что вы такая любопытная, вы мне и нравитесь? – развязно спросил он.
Но меня не так просто сбить с мысли.
– Скажите, почему вы покинули Семь Очагов?
Он откинулся, протянул ноги в сапогах к огню и нехотя ответил: