В песках пустыни - страница 11

Кое-как Гедин растолкал Касима и объяснил ему, в чем дело. Жизнь снова охватила друзей своими мощными объятиями и, напрягши последние силы, они двинулись на восток к источнику влаги.

Через час оба путника стояли у опушки прекрасного леса. Вокруг весело распевали птицы, в воздухе гудели насекомые, все было полно ликующей жизнью. А они, несчастные, в течение стольких недель боролись со смертельной пустыней…

"Схватившись рукой за лоб, — говорит Гедин, — Мы стояли, как очарованные, едва веря, что это был не сон. Виднелись и следы людей и лошадей. Какое счастье! Мы спасены…"

Но это еще не был конец. Надо было добраться до воды, которая должна была быть где-то тут близко. Но где? Сил не хватало пройти еще несколько шагов.

Касим свалился окончательно и глухо бредил. Гедин тоже не мог двигаться. Сколько времени пролежал он так, на влажной земле., он не помнил, но к вечеру он приподнялся и стал звать Касима. Тот не откликался.

Не желая терять времени, Гедин, вооружившись палкой от лопаты, направился в лес один. Поминутно он спотыкался и садился для отдыха на лежавшие на земле деревья. Когда у него не хватало сил, он полз, раздирая платье и руки. Наконец, стало темнеть, а Гедин, борясь с охватывающим его сном, все еще продолжал ползти. Наконец, лес разом прекратился, и перед несчастным открылось русло реки; но оно было сухо, как песок в пустыне. Это было старое высохшее русло реки Хотана.

"Как? Умереть здесь, у самой реки, от жажды? — молнией пронеслось в голове у Гедина, — нет, ни за что. Итти вперед, вперед во что бы то ни стало…"

И он плелся, плелся, опираясь на палку, влекомый силой своей необыкновенной всепобеждающей воли.

Серп луны слабо освещал высохшее дно реки… Пройдя еще немного, Гедин различил противоположный берег, а на нем сломанный тополь и снова густые заросли камышей и кустарников. Из кустов с шумом вылетела дикая утка, и тут же он услышал всплеск воды. В одно мгновенье Гедин стоял у выемки, полной чудесной, свежей, чистой воды. Лихорадочно припав к ней, он начал пить, сначала медленно, потом все больше и больше. Сколько он пил, он не знал, но он пил, пил, потом отдыхал, потом снова пил и чувствовал, как силы медленно возвращаются к нему. Руки, которые только что были сухи и жестки, как дерево, стали мягче, лоб стал влажным, кровь начала двигаться быстрее.

Никогда еще Гедин не чувствовал, что жизнь так прекрасна, как в этот момент. Пойди он на пятьдесят шагов вправо или влево, он не наткнулся бы на эту чудесную яму…

Но довольно пить. Он вспомнил о несчастном спутнике, который лежал при смерти на опушке леса. Надо было торопиться, чтобы спасти его.

Гедин набрал воды в свои непромокаемые сапоги, продел палку сквозь их ушки, закинул ее, как коромысло через плечо, и пошел назад к Касиму.

В начале пути месяц светил достаточно светло, так что он легко находил свои следы. Правда, было больно и неудобно шагать по песку необутыми ногами, но Гедин не чувствовал этой боли: было радостно у него на душе от одного сознания, что он скоро напоит умирающего Касима.

Между тем небо покрылось тучами, в лесу стало темно, Гедин потерял свои следы и сбился с пути. Напрасно он кричал и звал Касима. Итти в темноте дальше было бессмысленно, так как он рисковал заблудиться. Набрав сухих сучьев, Гедин развел костер в надежде, что Касим увидит дым от огня и найдет его.

От усталости и перекликиваний Гедин незаметно для себя уснул у костра крепким сном, а когда он проснулся, было уже светло. Быстро схватив драгоценные сапоги, он пустился снова в путь по следам, которые при свете дня легко было различить. Скоро эти следы привели его к тому месту, где Касим лежал все в том же положении, в каком Гедин оставил его накануне.

Нагнувшись к нему, Гедин тихо произнес:

— Касим…

В ответ раздалось едва слышное.

— Умираю…

— Хочешь воды? — спокойно спросил Гедин.

Касим только качнул головой и опустился снова на землю. Он не подозревал, что в сапогах. Гедин взболтнул воду. Услышав всплеск, Касим вздрогнул, дико вскрикнул и припал к сапогу. Не переводя духу, он выпил сначала всю воду из одного сапога, потом из другого и мигом пришел в себя.