В плену сомнений - страница 28
— А что бы ты хотел, чтобы он сделал? Вынудил меня пойти на аборт? Развелся с твоей матерью, которую он любит больше жизни, и тем самым уничтожил две семьи только для того, чтобы Тим был с ним? — сердито выкрикнула она.
— Если бы он любил мою мать, то никогда не изменил бы ей.
— Все мы не идеальны, Клай. И ты тоже. — Элейн устало опустилась на стул и печально посмотрела в окно. — Все мы совершаем ошибки. Но не обвиняй в этом своего отца. Это была целиком моя вина.
— Для этого нужны двое.
— Ты не понимаешь.
— Тогда объясните мне. Как вы могли предать мужа и свою лучшую подругу? Как долго это у вас продолжалось?
Элейн долго молчала, и когда Клай уже решил, что она не станет ничего говорить, она подняла глаза и посмотрела на него.
— Это случилось только один раз. Мы сразу же пожалели о своем поступке. Когда Джозеф понял, что ты уехал и больше не вернешься, это для него стало большим ударом. А я чувствовала себя виноватой вдвойне. Этого не должно было случиться.
— Если вы так любили своего мужа, то почему пошли на риск?
Ее глаза заполнились печалью и сожалением.
— Потому что когда-то я любила твоего отца. А потом он встретил мою лучшую подругу. И после этого все женщины перестали существовать для Джозефа. Все, кроме Патриции.
Удивленный, Клай опустился на диван. Его родители рассказывали ему, что полюбили друг друга еще в школе.
— Но вы вышли замуж за другого человека.
— Да, и я люблю Харрисона. Но это совсем другое чувство, чем я испытывала к твоему отцу. Первая любовь не забывается. Именно поэтому ты никогда не сможешь забыть Андреа или она тебя. Когда мне исполнилось сорок, я подумала, а правильно ли я сделала, выйдя замуж так рано. Не упустила ли чего-нибудь в этой жизни. Это было глупо. Ведь у меня было все. Любимый муж, красивая дочь, дом, деньги. Но я…. — закрыв глаза, Элейн на мгновенье замолчала, — я соблазнила твоего отца. Не важно, специально или нет. Результат все равно был один. После рождения Андреа мы с Харрисоном много лет пытались завести еще одного ребенка. И когда доктор сказал, что я беременна, я была счастлива. Только потом поняла, что не знаю, кто отец моего ребенка. Беременность далась мне очень трудно, даже пришлось оставить работу. Когда Тим родился, он был совершенно лысым, а потом у него появились волосы — точно такого же цвета, как сейчас у Андреа. И голубые глаза, как у Харрисона. Лишь только когда Тиму исполнилось три года, его волосы и глаза потемнели.
Клай не хотел чувствовать симпатию к этой женщине, но его гнев на нее немного утих.
— Мой отец знает? — снова спросил он.
— Он никогда не спрашивал меня об этом, а я ему ничего не говорила. Так же обстоит с Харрисоном и с твоей матерью.
— Как она могла смотреть на Тима и не видеть в нем меня?
— Тим очень похож на меня. К тому же любовь — очень сильное чувство, Клай, которое может заставить нас закрыть глаза на то, что мы не желаем видеть.
— Вашему мужу известно, что вы обманывали его? А Андреа?
— Нет. Это все в прошлом, и ничего нельзя изменить. Это известие только расстроило бы их и причинило бы им боль. Харрисон обожает Тима. Я никогда не сделала бы что-то, что разлучило бы их.
Ее слова убедили Клая в том, что он не может сказать Андреа, почему уехал тогда, не ранив при этом ее… или Тима.
Так что же ему делать теперь?
— Я люблю вашу дочь.
— Правда? — скептически переспросила Элейн.
— Я не уеду из Уилмингстона без Андреа.
— Если бы ты ее действительно любил, то не бросил бы ее восемь лет назад. А если бы любил своего отца, то простил бы его. И не наказывал бы свою мать за то, в чем она не виновата.
Будь он проклят, если станет выслушивать нравоучения этой женщины, которая почти разрушила его семью. И все еще может это сделать, если всплывет ее тайна.
Клай поднялся и пошел к выходу. Когда его ладонь легла на ручку двери, его остановила Элейн.
— Ты был самым главным человеком в жизни Патриции, Клай. Ты можешь ненавидеть меня, но она не заслужила того, что ты сделал с ней. И с Андреа тоже.
Впившись взглядом в лицо Элейн Монтгомери, Клай резко распахнул дверь и вышел. Это была правда. Жестокая правда.