В плену у времени - страница 15

— Мне представляется, мы могли бы использовать друг друга, вы и я.

Последними словами он озадачил девушку. Она хорошо разбиралась в людях, но этот человек был ей непонятен.

— Мне нужно идти.

— Сначала назовите свое имя.

— Незачем.

Дегтярник встал и поклонился.

— Тогда до встречи…

— Сомневаюсь.

Девушка допила кофе и пошла к двери. Дегтярник упорно не смотрел на нее, но точно знал, что она обернется.

Это был первый день весенней четверти в школе, где учились младшие Дайеры. Обычно Сэм не нежничал с сестрой. Сегодня же он вернулся от «лендровера» и обнял ее. Кэйт взлохматила ему волосы и сказала, что пока ее здесь не было, он стал как-то мягче, и Сэм понял, что ей это приятно. Кэйт хотела тоже поехать в школу, поскольку мама всегда очень строго следила, чтобы дети не пропускали уроков. Но мама посоветовала Кэйт особенно не усердствовать и еще поспать, если хочется. Мало того, к удивлению Кэйт, миссис Дайер позвонила инспектору Уилеру и весьма настойчиво объявила, что ее дочь устала и нуждается в отдыхе и покое, поэтому сегодня нельзя мучить ее вопросами. Так что Кэйт могла полениться. Она поела, погуляла с Молли и прочитала малышам две короткие сказки перед их дневным сном. Потом решила посмотреть телевизор. Сиин и Милли спали чутко, поэтому Кэйт спускалась по скрипучей лестнице очень осторожно. Кухонная дверь была закрыта, но оттуда слышались голоса. Папа уехал еще утром, и Кэйт подумала было, что это радио, но когда взялась за ручку двери, узнала голоса родителей. Прислушавшись, Кэйт уловила в их тоне отчаяние. Она испугалась, но не ушла. Через пару минут она прислонилась щекой к тяжелой дубовой двери и решила, что ей лучше не входить в кухню. Голос мамы был очень взволнован.

— Не может доктор Пирретти серьезно говорить, что этой ночью надо уничтожить антигравитационную машину! Даже если Тим Уильямсон и вправду намеревается получить ее назад, из этого вовсе не следует, что он собирается проговориться НАСА или прессе.

— Думаю, он все-таки это сделает, — ответил папа. — Я считаю, он хочет войти в историю, как изобретатель машины для путешествия во времени. Он врал мне, объясняя, куда поехал. У его соседа я выяснил, что Тим уехал на два дня, потому что «взял с собой много всяких вещей».

— Кстати, а где сейчас антигравитационная машина? — спросила миссис Дайер.

— В запертом гараже за деревенской почтой в Хертфордшире. Деревня называется Миддл-Харпенден или как-то в этом роде.

— Просто не верится, что Анита вообще может думать о том, чтобы ее сейчас уничтожить! — сказала миссис Дайер. — Это чудовищно!

Доктор Дайер не отвечал.

— Только не говори, что готов оставить Питера бродяжничать в 1763 году! — крикнула миссис Дайер.

Кэйт закусила губу. Это ужасно. Ей казалось, что мама вот-вот расплачется. Конечно, подслушивать нельзя, но…

— Знаешь, — сказал доктор Дайер, — я очень хочу поступить правильно. Конечно, мне жаль, что Питер остался в восемнадцатом веке! Но разве ты не видишь, что Анита беспокоится о непредсказуемых последствиях этой истории? И она опасается, как бы инспектор Уилер не выудил у Кэйт всей правды, как бы Тим Уильямсон не предал огласке существование антигравитационной машины… Если бульварная пресса пронюхает про эту историю, у нас будет куча неприятностей.

— Но на кону стоит жизнь мальчика!

— Не нужно мне об этом говорить! — зарычал доктор Дайер. — И кто знает, сколько жизней окажется на кону, если мы отправимся за ним!

— Тише… — сказала миссис Дайер. — Кэйт может услышать.

Мистер Дайер с трудом заставил себя говорить медленно и спокойно:

— Разве ты не понимаешь, каким кошмаром может стать путешествие во времени? Как изменится будущее, история… Только вообрази, что случится, например, такое — человек, с которым ты сейчас разговариваешь, внезапно исчезнет, потому что некто вернулся в прошлое и что-то там изменил. Вот и пропали предки другого человека. Мы же понимаем, что жизнь — это как игра в «Змеи и лестницы». Но я все-таки не хочу жить в мире, где тебя заставляют играть в нескольких измерениях.

— И Анита Пирретти считает, что вполне можно пожертвовать Питером во имя ее теории Страшного Суда? — возмутилась миссис Дайер.