В плену у времени - страница 33

Доктор Пирретти обошла собор Святого Павла по периметру, вытягивая шею, чтобы лучше разглядеть знаменитый купол, и стала рассматривать западный фасад, восхищаяся резьбой по камню и симметрией его форм. Скоро шея затекла, пришлось подняться по ступеням ко входу. Остановившись перед массивными дверями почти десятиметровой высоты, она обернулась и попыталась представить щебечущие толпы, протянувшиеся вниз по Ладгейт-Хилл, и подумала о длинной череде королей и королев, на чьих следах она стояла сейчас. От этой мысли стало покалывать позвоночник.

Доктор Пирретти вошла в собор. Дыхание перехватывало от внушительных размеров грандиозного творения человека. Скольким жизням обязан собор Святого Павла? Сколько денег было вложено в это сооружение? Этот проект нельзя было осуществить только за жизнь одного человека — храм строился теми, кто пришел потом… Что за судьба!

Она медленно шла по боковому нефу, ощущая вздымающуюся волну наэлектризованного возбуждения. Подойдя к центру купола, она остановилась. Только тогда она позволила себе глянуть наверх и непроизвольно вздохнула. Купол, украшенный мозаикой и фресками, поддерживали восемь колонн. Лучи бледного солнца струились с высоты. Свод купола был так высоко, что расплывался в дымке. Как мал человек — и как велик, коли сумел построить такое чудо! Доктор Пирретти невольно испытала чувство гордости.

Возродившись из пепла после Великого лондонского пожара, собор Святого Павла был свидетелем национальной истории: свадеб и похорон великих людей, празднований по поводу окончания войн и возвращения мира. Здесь остро ощущается движение времени, истории, медленное, трудное развитие человечества. Она взмолилась, чтобы все это не стерлось в пыль. Будущее может быть построено только на прошлом, подумалось ей, — и она обязана всеми силами сопротивляться путешествиям во времени.

Когда доктор Пирретти смотрела на купол Святого Павла, Дегтярник уже дошел до собора, пробившись сквозь толпу на Ладгейт-Хилл. Его мысли сосредоточились не на таких высоких материях. В джинсах и замшевом пиджаке, с волосами, забранными в хвост, он не выделялся из толпы. Разве что обувь могла бы удивить прохожих — черные, с пряжками ботинки восемнадцатого века. Дегтярник пришел на встречу с Энджели раньше не потому, что думал, будто она пунктуальна, — напротив, он мог поспорить, что она опоздает. Просто у него кончались деньги, и нужно было их раздобыть, да побольше.

То, что надо платить за посещение собора Святого Павла, нарушало представления Дегтярника о морали, особенно потому, что целью его визита был не осмотр, а воровство. Он быстро прошел мимо кассы с группой голландских школьников, изображая на лице серьезность и респектабельность и притворяясь учителем. Маленький мальчик в хвосте группы уставился на Дегтярника, его глаза просто прилипли к шраму, сбегавшему по щеке к шее. Видя, что мальчик собирается потянуть своего учителя за рукав, Дегтярник прижал палец к губам, подмигнул и сунул в горячую ручку мальчика однопенсовую монетку. С улыбкой Дегтярник изобразил, будто душит кого-то за горло. Испугавшись, бедный мальчик опустил наполненные слезами глаза, и, когда снова поднял их, страшный человек исчез.

Дегтярник шел по нефу, и его внимание привлекла белая мраморная статуя. Он точно знал этого человека, но никак не мог вспомнить, кто это такой. Дегтярник глянул на надпись внизу, но поскольку читать почти не умел, а надпись была на латыни, он так ничего и не понял. Это была статуя пожилого человека в тоге, сделанная в классической манере. Широкий благородный лоб, четко вылепленные мускулы лица, это явно знатный человек… Мимо проходила американская пара, листающая путеводитель.

— Эй, смотри-ка! — воскликнула женщина. — Это же Сэмюэль Джонсон!

— Тога хороша! — ответил мужчина, и они прошли дальше.

Дегтярник рассмеялся.

— Ну и ну, с трудом признал вас, добрый доктор Джонсон! Когда я последний раз видел, как вы выкатывались из «Чешир Чииз» на Флит-стрит, у вас была не такая красивая фигура! Ха! Знали бы они ваши манеры — не стали бы выставлять вас в такой прекрасной компании!