В плену внезапности - страница 13

В конце концов, я перевелась в другой колледж и подала на получение судебного запрета. Я верю, что именно его семья убедила Ричарда отступить. Их имя было хорошо известно. Они явно не хотели, чтобы такое маленькое ничтожество, как я, стало преградой его многообещающей карьере.

После всего что пережила, я думала, что больше никогда не смогу доверять мужчине.

И тогда я познакомилась с Полом.

Притяжение между нами было мгновенным. В глубине души я опасалась, но зря. Пол был совсем не похож на Ричарда. Он был веселым, искренним и любящим. Когда мы были вместе, мир не вращался вокруг него, чтобы делать его счастливым. Мы с Полом были двумя независимыми личностями, которые делали друг друга счастливыми и решали все свои разногласия вместе, если один из нас был расстроен. Мы на равных говорили друг с другом, как пара.

Это именно то, чего добивалась от нас доктор Кайзер, то, чем нам стоило заняться во время нашего отдыха.

Пол всегда гордился моей карьерой, никогда не осуждал меня или мою работу. Он поддерживал мои решения, никогда не оспаривая их, и я поступала так же. Мы всегда были партнерами, до тех пор, пока не потеряли это в наших отношениях.

Мое сердце забилось быстрее при воспоминании о прошлой ночи и тоне его голоса, когда он потребовал сделать ему минет.

Я глубоко вздыхаю и сжимаю простыню, обернутую вокруг тела, прокручивая в памяти случившееся.

Нет, все было не так, Пол не требовал. Он напомнил мне о своем желании.

Разве это одно и то же?

Размышляя об этом, я вспоминаю реакцию своего тела и охватившее меня предвкушающее напряжение, пока его член скользил между моими губами, а я стала невероятно влажной. Нельзя отрицать, что я завелась.

Необходимость вновь признаться в своих тайных желаниях пугает меня. Я уже сделала это однажды, и все закончилось не очень хорошо.

Все еще лежа с закрытыми глазами, я пытаюсь сдержать слезы.

Я твержу себе, что не хочу, чтобы мы с Полом менялись, но затем вспоминаю кабинет мистера Миллера и документы о разводе. Если ничего не изменится, то именно там мы в конечном итоге и окажемся. Что-то должно измениться между нами, но как понять, что изменения происходят в правильном направлении?

Я никогда не рассказывала Полу про Ричарда. Мы оба знали, что мы друг у друга не первые. Каждый из нас согласился принять это. Кроме того, мне всегда было стыдно, что я позволила ситуации с Ричардом развиться до той точки, где я оказалась. После того как все закончилось, мои родители настояли на том, чтобы я встретилась со специалистом. Я делала это на протяжении нескольких лет. Психолог неоднократно подчеркивал, что мне нечего стыдиться. Я стала жертвой психотических отношений с обидчиком.

Вот кем он был - не Домом, а обидчиком-садистом, и, хотя у меня нет степени в области психологии, я считаю, что он страдал от психического расстройства. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что проблема заключалась в Ричарде, а не во мне.

И теперь появилось это изменение в поведении Пола: его тон, его контроль и то, как я отреагировала. Черт. Мое тело не взрывалось подобными оргазмами годами. И он был не один. Прошлой ночью я потеряла счет тому, сколько раз достигла пика.

Я боюсь идти по пути, который предлагает Пол. Хотя я до сих пор вспоминаю, как мое тело выгибалось и покалывало при изменении его голоса, я все еще боюсь дать волю своим желаниям.

Я чувствую движение на кровати, и мои мысли возвращаются из прошлого в настоящее. И мгновенно на меня накатило чувство страха. Такое же подавляющее беспокойство я чувствовала с Ричардом. Расстроится ли Пол? Сделала ли я что-то не так?

Затем я открываю глаза.

В комнате, залитой ярким утренним солнцем, я утопаю в пристальном взгляде карих глаз моего мужа. Словно под действием теплого дневного света, мое беспокойство рассеивается.

Его длинные пальцы мягко убирают прядь волос с моего лица, медленно спускаясь по моей щеке, его улыбка становится шире.

- Доброе утро, соня. Ты планируешь сегодня просыпатьться?

Отчаянно пытаясь жить настоящим моментом и забыть прошлое, я заставляю себя улыбнуться, моргая, чтобы привыкнуть к яркому свету, не разрывая нашу зрительную связь ни на секунду.